Кортни Саммерс - Сестры

Мэй Бет Фостер.Мне было больно смотреть, как Мэтти вела себя с Сэди. Та ей все прощала, потому что понимала, откуда в Мэтти столько злости. Нет, сама Сэди тоже ангелом не была. Ей не хватало терпения, она называла Мэтти дурой, говорила, что в поисках матери нет никакого смысла… Между ними впервые пробежала кошка. Удивительно, как долго и упорно Мэтти надеялась наладить отношения с Клэр, в то время как Сэди пыталась вернуть дружбу Мэтти.

За месяц до гибели Мэтти девочки совсем разругались. У Мэтти начался переходный возраст, а это опасный период в жизни любой девочки. У нее на все имелось собственное мнение, которое отличалось от мнения сестры. Сэди никогда этого не признавала, но я знаю, что ей было очень неприятно.

Кажется… Если бы Клэр не послала открытку… Если бы она четко сказала, что больше не вернется, я думаю, рано или поздно Мэтти бы с этим смирилась. Но нет, Клэр надо было все окончательно испортить, даже будучи на другом конце страны.

В тот день, когда Мэтти исчезла, девочки опять поссорились.

Уэст Маккрей.Почти все сходятся во мнении, что в день своего исчезновения Мэтти собиралась уехать из Колд-Крика на поиски матери. Она села в машину своего убийцы, надеясь, что тот довезет ее до Лос-Анджелеса.

Мэй Бет Фостер.Мэтти никогда бы так не поступила, если б не получила открытку от Клэр. Я знаю, что Сэди мучилась из-за этого, и если… и если она жива, то мучается до сих пор.

Что-то со стуком ударяется в лобовое стекло.

Бам.

Я тут же открываю глаза. Шея непроизвольно дергается и подозрительно хрустит: я лежала в крайне неудобной позе. Я привстаю на заднем сиденье и вижу в окне двух мальчиков не старше одиннадцати. Оба такие недокормленные, что Мэй Бет назвала бы их оборванцами. У одного в руках баскетбольный мяч. Мальчишка злобно смотрит на меня, я отвечаю ему тем же. Он бросает мяч в машину. Бам. Мяч отскакивает от стекла и возвращается ему в руки. Мальчишка опять прицеливается. Я выхожу из себя, тянусь к водительскому сиденью и долго жму на гудок.

Они убегают.

Рев клаксона наполняет тишину пустынного квартала, пока тощие мальчишки не сворачивают наконец за угол. Я убираю руку с руля. Воцаряется мертвенная тишина.

Я припарковалась в тупичке между недостроенными домами. Рядом стоит билборд с неубедительными сроками строительства. Через дорогу виднеется заболоченный прудик, над которым роятся насекомые.

Я ненадолго завожу мотор, просто чтобы посмотреть на часы. Восемь утра. Боже. Мэй Бет говорит, неприлично беспокоить людей раньше девяти, а заявляться к кому-то домой без крайней необходимости даже в девять не особо вежливо. Я почесываю шею, поднимаю с пола рюкзак и нашариваю внутри полупустую бутылку воды, зубную щетку и пасту. Чищу зубы, потом приоткрываю дверцу машины и полощу рот. В животе урчит. Надо бы поесть. Достаю из бардачка пол-пачки чипсов с уксусом и солью, быстро опустошаю ее и облизываю соленые пальцы. Мэтти бы страшно разозлилась, если бы увидела меня сейчас. Сказала бы, что ей-то я никогда не позволяю завтракать всякой дрянью. Она из принципа хотела делать все то же, что и я, – так уж устроены младшие сестры.

Я бы ответила ей: «У тебя от этого рост замедлится. Не хочу, чтоб ты на всю жизнь осталась пигалицей».

Но вообще-то Мэтти потом вымахала бы. Стала б еще выше меня: по ногам было понятно. Они у нее были длиннее, чем туловище, и когда я слишком долго на них смотрела, все остальное казалось слегка нелепым. Тоненькие ручки, завышенная талия, огромные ладони. Она все ждала, когда наконец будет смотреть на меня сверху вниз, а мама постоянно говорила, что этот момент не за горами. Когда мы с Мэтти ссорились, мама всегда принимала ее сторону. Даже если бы мы спорили о том, какого цвета небо, и Мэтти сказала бы, что оно фиолетовое, мама бы с ней согласилась, просто чтобы увидеть выражение моего лица. Словами не передать, как трудно было с этим мириться.

Я стаскиваю с себя грязное поло, белье и джинсы и натягиваю мятые леггинсы, свежее белье и более-менее чистую футболку. Надо уже найти прачечную, если, конечно, решусь потратить наличку. Беру гребешок, расчесываю спутавшиеся волосы – медленно, чтобы потянуть время, а потом делаю хвостик. Облизываю большой палец и приглаживаю брови. Провожу языком по зубам, затем отрываю отслоившийся кусочек кожи от обветренной губы, а после поворачиваю ключ зажигания и выезжаю на улицы Вагнера.