Крэйг С Залер - Духи рваной земли [litres]

– Я тоже там буду, – добавила Иветта.

– Тогда мне не остается ничего другого, как только прийти. – Сэмюэль С. Апфилд IV посмотрел хормейстерше в глаза и ослепительно улыбнулся.

Сердце застучало громче.

Тьма отступила.

Порыв ветра охладил лоб Иветты и подхватил уголок сырого одеяла. Стук тяжелых копыт под спиной напоминал бурление кипящей воды. Обессиленная женщина открыла глаза и увидела треугольное бронзовое лицо человека, который вез ее. Под железными бровями блестели холодные синие камни, а над тонкой щелью, отказавшей ей в лекарстве, растянулись изящные серебристые усы. С правого плеча взирало маленькое враждебное солнце.

Заслонив глаза от жгучего шарика, женщина посмотрел на юг и увидела на белом коне своего мертвого отца, заслонявшего лежащий за ним горный хребет.

– Я долго спала? – Во рту у Иветты пересохло.

– Два часа. Как вы себя чувствуете?

– Сильно болит голова.

– Есть хотите?

Иветта ощутила во рту вкус прокисшего куриного супа, который подавляла последние восемь месяцев, и ее передернуло.

– Нет.

– Пейте, но не спешите.

Иветта взяла фляжку, вынула пробку и влила прохладную воду в сухое пустое тело.

– Вам нужно отдохнуть. – Руки в перчатках забрали фляжку.

– Я не устала.

Высокий худощавый мужчина закрыл мир одеялом.

– Отдыхайте.

– Я не устала. – Веки сомкнулись. – Не устала…

Копыта ударили сильнее, тьма расплывалась, и в том сне, который был реальностью, скамья фургона прикоснулась к спине.

Клешни цеплялись за мягкое небо, тонкие ножки тыкались в щеки. В пятый раз за тридцать секунд Стромлер собрался с силами и попытался откашляться.

– Как бы не закашлялся до смерти, – заметил Стиви.

Джентльмен из Мичигана сунул в рот указательный и большой пальцы, зацепил колючее тело дохлого скорпиона и вытащил. Хвост скользнул вверх по горлу, сложенные конечности расцвели жутким цветком.

– Черт! – вскрикнула Долорес.

– Помощь требуется? – спросил Штукарь со своего места на скамеечке грохочущего фургона.

Джентльмен бросил скорпиона в бурую пыль и попытался что-то сказать, но ощутил острую боль в горле, закашлялся, выплюнул ножку паукообразного и покачал головой.

– Не требуется, – ответил Стиви.

Теперь Натаниэль исторг двух скормленных тварей, но третьей не было ни в горле, ни в желудке – судя по всему, спустилась в кишечник. Размышления о ее путешествии и последнем выходе вызывали картины далеко не самые приятные.

На севере креозотник, юкка и бизонья трава расползались подобно пролитой краске. Ближайшая роща была намного выше и шире всей растительности, что Натаниэль видел на пути к катакомбам, и это несоответствие рождало новое беспокойство. Он сплюнул желчь и масло и попытался догнать фургон, но для изможденной раненой кобылы даже эта задача оказалась почти непосильной.

– Твоя лошадка выглядит не лучше, чем ты сам, – заметил Стиви. (Из всех Плагфордов младший претендовал на звание любимчика Натаниэля в наименьшей степени.)

В конце концов буланая обошла фургон, и джентльмен поравнялся с негром. На скамье рядом со Штукарем лежала Иветта, которую Длинный положил туда часом раньше.

– О, Щеголь. – Негр печально улыбнулся. Под тентом залаял цирковой пес.

– Мы движемся другим путем, – заметил Натаниэль.

– Вы правы.

– А почему не напрямую к Лизвиллю?

– Хотите привести тех, кто нас преследует, в город, где живут ни в чем не повинные люди? К вашей невесте?

Натаниэлю стало не по себе.

– А нас преследуют?

– Вы умный человек, мистер Стромлер, а вопросы задаете глупые.

Креозотник хлестал по ногам лошадей, сухие стебли травы хрустели под колесами фургона. Недовольная колючей флорой кобыла взбрыкнула, и Натаниэль схватился за луку седла.

На сиденье зашевелилась укутанная в одеяло Иветта.

– Черт, – выругался Стиви. – Брент!

Штукарь поднялся со скамьи и посмотрел назад поверх тента. Натаниэль тоже обернулся. Потерявший сознание ковбой лежал на шее мустанга.

– Надо снять его, пока не упал! – Долорес повернула кобылу, и ветер подхватил ее рыжие волосы.

Мустанг шел легким галопом, и Брент, покачнувшись, начал сползать с седла.

– Очнись! – Стиви пришпорил крапчатого и устремился за братом. – Очнись, черт тебя дери!

Листья хлестнули по болтающейся правой руке Брента.

– Брент, очнись! – крикнула Долорес.

Колючая ветка сорвала перчатку с той же руки.