Фиона Мозли - Элмет

Как бы то ни было, эта зайчиха отличалась от всех прочих. Когда она пускалась во всю прыть, я с трудом улавливал ее взглядом, а когда замирала на месте, то в эти мгновения она была самым неподвижным объектом из всех на многие-многие мили вокруг. Неподвижнее дубов и сосен. Неподвижнее скал и столбов. Неподвижнее рельсов и шпал. Казалось, она вдруг завладевала окружающей местностью и пришпиливала ее собою прямо в центре, так что даже самые спокойные, самые статичные объекты непостижимым образом начинали вращаться вокруг нее, затягиваемые, как водоворотом, ее громадным круглым янтарным глазом.

Если зайчиха казалась целиком сотканной из мифов, то таковой была и земля под ее ногами. Все это графство, ныне реденько утыканное рощами, некогда считалось дремучим лесным краем; и по сей день в ветреную погоду еще можно почувствовать призрачное присутствие той реликтовой чащи. Почва жила бесчисленными историями, что расцветали, чахли и перегнивали, чтобы затем вновь пустить корни, пробиться через подлесок и сделаться частью нашей жизни. Предания о следящих за путниками «зеленых человечках» с листвяным лицом и кривыми сучковатыми ногами. Сиплый лай вошедших в раж гончих, в последнем рывке настигающих добычу. Робин Гуд и его шайка отморозков с их лихими пересвистами, борцовскими состязаниями и буйными попойками — вольные как птицы, чьи перья они носили на своих шляпах. В старину лес широкой полосой тянулся с севера на юг. Здесь водились кабаны, медведи и волки. Лани, косули, олени. Мили грибницы под землей. Подснежники, колокольчики, примулы. Но вековые деревья уже давно уступили место пашням, лугам, зданиям, шоссейным и железным дорогам, так что от прежнего леса лишь местами сохранились рощи вроде нашей.

Папа, Кэти и я обитали в доме, сооруженном Папой из материалов, какие удалось раздобыть поблизости. Он выбрал для жилища эту ясеневую рощу из-за ее местоположения: через два поля от железнодорожной магистрали, идущей вдоль восточного побережья, — достаточно далеко, чтобы оставаться незамеченными, но и достаточно близко, чтобы слышать и различать поезда. А слышали мы их часто: звонкий гул пассажирских экспрессов и одышливое пыхтение товарняков, скрывавших свои грузы за стенками размалеванных стальных вагонов. У них были четкие расписания и интервалы, и наш дом, как дерево годовыми кольцами, обрастал их регулярной циркуляцией и перезвоном колес, подобным «музыке ветра». Длинные, цвета индиго «Аделанте» и «Пендолино» [2] «Аделанте» и «Пендолино» — марки скоростных пассажирских поездов, используемых в Великобритании; при этом «Аделанте» являются дизель-поездами, а «Пендолино» — электропоездами. , что курсировали между Лондоном и Эдинбургом. Поезда покороче и постарше, со ржавчиной на дребезжащих пантографах. Почтенные ветераны, похожие на старых ломовых лошадей, плетущихся в свой последний путь на живодерню; они были слишком медлительны для новых путей и проскальзывали колесами по горячекатаной стали, как скользит дряхлый старик на заледенелой луже.

В первый же день нашего пребывания на этом холме сюда подкатил грузовик с отставным солдафоном за рулем. Кузов и прицеп грузовика были наполнены битым камнем с какой-то заброшенной строительной площадки. Солдафон предоставил Папе выполнять большую часть работы по разгрузке, а сам пристроился на свежесрубленном бревне и одну за другой курил самокрутки, которые делала для него Кэти из собственных запасов табака и бумаги. Он внимательно следил за тем, как она сворачивает очередную сигарету и проводит кончиком языка по клеящему краю бумаги. Он задерживал взгляд на ее правом бедре, где был пристроен кисет, и несколько раз брал его под предлогом чтения надписей, наклоняясь вперед и как бы невзначай задевая ее руку. А когда Кэти делала самокрутки для себя, он спешил поднести огоньку и обижался, как маленький, всякий раз, когда она вместо этого прикуривала от своей зажигалки. При этом он явно не замечал насупленного, сердитого выражения ее лица. Он был не из тех, кто может, взглянув на лицо человека, сразу понять, что к чему. И уж точно не из тех, кто способен угадывать мысли по глазам и движениям губ. Да ему, небось, даже в голову не приходило, что за милым личиком могут скрываться отнюдь не такие же милые мысли.