Евгений Башкарев - Дедушка, не спи!

— Мы смотрели вниз на асфальт, и он сказал, чтобы я сделал шаг.

Я молчал.

— Я точно помню его слова. Он сказал: «Вперед! Ты должен!».

— Замечательно! — изрек я и заглянул под кровать. — А он случайно сейчас не здесь?

Миша поднялся и подошел к балкону. Он глянул на горы и, не оборачиваясь ко мне, сказал:

— В роте скоро произойдет что-то очень плохое. Ужасное. Оно коснется всех. Тебя, меня, твоего деда, академию. Оно затронет весь город, потому что об этом станут говорить люди. И он … знает что. Но он мне не говорит.

— Мишаня, не бери в голову! — отбросил я. — Сон есть сон. Если ты будешь думать об этом каждый день, через пару лет ты станешь старым и больным. Я уверен, что тот мальчик приснился тебе первый и последний раз.

Мне очень хотелось поверить своим словам, но, я сам понимал, насколько они пусты.

— Нет, — промедлил Миша. — Он специально не говорит мне. Он хочет, чтобы это случилось.

Больше Миша ничего не сказал, и я не поддерживал его тему. Через час мы легли спать. В кубрике было тихо, спокойно и тепло.

Свыкнуться с постоянными нарядами по роте было невозможно. Я смотрел на тех ребят, которые меняли нас и сдавали нам вахту, и видел в них очевидную разницу. Причиной тому были мы сами. Мы создавали себе проблемы, потому что не умели дружить. Многие из нас меняли дружбу на партнерство, подразумевающее совсем другой подход к элементарным вещам. Одни ребята принимали наряд легко, другие докапывались к каждой пылинке, а иногда изображали командира роты, идущего по коридору с белым платком в руке и выискивающего самое глухое место, куда можно было бы этот платок засунуть. Платок грязный — наряд не принят. На первом курсе, в эпоху многовластья, такие подходы настолько изматывали душу, что хотелось застрелиться.

А было ли в тот период время для учебы?

Вероятно. Но не у нас.

Получалось так, что тот, кто хотел учиться, стоял в нарядах, а тот, кто не стоял в нарядах, учиться не хотел. Иногда нам даже не у кого было переписывать лекции. Рота жила по странному распорядку. Подчиняясь командиру, мы тратили время на бесконечные приборки закрепленных территорий, наряды и прочие мероприятия, мешающие учиться. А после этого сам командир доводил до нас приказы о наказании курсантов, пропускавших занятия и лишившихся возможности сдать дисциплины вовремя. И большинство проблем усугублялось тем, что мой дед назначал ответственных за эти мероприятия тех людей, с которыми вообще сложно о чем-либо говорить.

К декабрю, загибая пальцы, я мог насчитать с десяток выродков, кого командир роты использовал, как рычаги давления на обычных курсантов. Трое из них входили в группу совершенно необучаемых людей. И именно они шли вверх. Именно их командир награждал властью старшин взводов и их оставлял за себя, когда ему требовалось передохнуть. Они приказывали нам, что делать, и мы им подчинялись. А если говорить прямыми словами, мы боялись их силы. Мы боялись их разозлить, потому что в порыве злобы они себя не контролировали. Те курсанты выглядели обычными людьми лишь с поверхности. Там, «где садилась пыль». Внутри себя они были жестоки и ненавистны, и ни я, ни кто-либо другой не смог бы ответить на вопрос, что они здесь забыли. Учеба никогда не входила в их планы.

Пару недель спустя, после того случая, когда Миша рассказал мне свой сон, мы крепко спали в тишине своего кубрика. Никто из нас не думал, что наши соседи уже поднимаются по лестнице, головы их трещат от крепкой выпивки, а позади них стучат чьи-то звонкие каблучки. Тишина постепенно рушилась, крики и смех становились все ближе. Даже дневальный, дремавший за столом, поднял голову и мысленно помолился, чтобы ребята шли не на четвертый этаж. Но ребята направлялись именно туда, и, как только один из голосов донесся до него в полном объеме, он понял, сегодняшняя ночь обещает быть жаркой. Через несколько секунд дверь загрохотала, и приключения начались.

Я спал так крепко, что яркий свет, ворвавшийся в сон вместе с громким шумом, едва не скинул меня с кровати.

Первым в кубрик ввалился Олег. Мимо кровати проплыла его голова. Затем все ненадолго стихло, и я подумал, что Олега просто поставили в наряд, и он, пропустив развод, пришел к своей смене. Когда парни приходили поодиночке, они вели себя тихо. Игорь вообще мог зайти в кубрик, не включая свет. Чтобы переодеться в курсантскую форму, ему хватало освещения из коридора. Олег… поступал по-разному.