Хейди Перкс - Теперь ты ее видишь

– Но все думают, что ты мертв! – воскликнула я. – Разве ты не понимаешь? Если я вдруг объявлю, что ухожу к своему покойному отцу, с которым встречаюсь последние несколько месяцев, это будет только на руку Брайану. Мяч окажется на его стороне. Я пишу «мать и отец умерли» во всех документах. Моя лучшая подруга думает, что ты умер, когда мне было пять. Если все узнают, что я лгала им всё это время, Брайан станет кричать с крыш, что именно об этом он и говорил.

– Но должно же быть что-то, что я могу для тебя сделать, – сказал отец.

– Возможно, есть один способ. – Я глубоко вздохнула и рассказала о семье Харбриджа и о мыслях Шарлотты, запавших мне в голову.

– Ты хочешь, чтобы я похитил Алису? – Он был явно ошеломлен этой идеей.

– Тссс! – Я оглянулась по сторонам, но кафе пустовало. – Давай-ка пойдем отсюда. – Мы схватили наши пальто и вышли на улицу, помахав Алисе, всё еще занятой набиванием своих карманов листьями и веточками, из которых потом она соберет какую-нибудь поделку. – Это будет временно, и ты ее не похитишь. Ты подержишь ее в безопасном месте до тех пор, пока я не найду способ разоблачить Брайана.

– Нет, Гарриет. Мне это совсем не нравится.

– Никто не заподозрит тебя, потому что тебя не существует, – продолжала я.

– Нет. – Лесс отрицательно покачал головой. – Слишком многое может пойти не так. Полиция взглянет на это с другой точки зрения.

– Если что-то пойдет не так, я скажу им, что это моя идея, – пообещала я.

– Это просто смешно. Ты отправишься в тюрьму. Ты когда-нибудь думала об этом?

– Да, – солгала я. Я думала только о том – как сбежать от мужа.

– И чем, по-твоему, это закончится, Гарриет? Что ты планируешь делать дальше? Ты сбежишь с Алисой и будешь жить за границей?

– Нет. – Я размышляла об этом, но не могла представить, что нам придется скрываться всю оставшуюся жизнь. В некотором смысле это было бы не лучше, чем то, как мы жили сейчас. – Нет, – осторожно повторила я. – Я думаю так – когда придет время, ты ее где-нибудь оставишь. В безопасном месте, где есть люди, и скажешь ей позвонить в полицию. – Я старалась говорить так убедительно, как только могла. Нам обоим требовалось верить в благоприятный исход. – К тому времени ты должен завоевать ее доверие, и она поймет – нельзя говорить, что это был ты. Всё, что они от нее получат, – описание какого-то человека, который ее забрал. Ей всего четыре года, они будут ожидать неточностей и противоречий и не станут полагать, что Алиса точно знает, где находилась.

– Да, ей четыре, – сказал отец. – И ты доверяешь четырехлетнему ребенку нести эту ложь? Это настолько неправильно, что я не могу поверить своим ушам.

– Алиса верит мне. И ты поверь, – ответила я. – Она умница, она поймет, если мы скажем ей, что это единственный путь оказаться в безопасности.

– Ох, Гарриет, – вздохнул папа, покачивая головой. – Боюсь, это неправильный путь.

– Сделай это для меня, – умоляла я, не обращая внимания на его колебания. – Если тебя больше ничем не проймешь, то хотя бы вспомни, что ты должен мне это.

– Не дави на меня.

– Но ты сам так говорил. Когда мы встретились первый раз, ты сказал, что сделаешь всё, что я захочу. Это – то, чего я хочу, – заявила я. – И ты сейчас можешь либо уйти, либо остаться в нашей жизни, – попыталась я использовать последнее средство.

Он ушел.

Я потеряла свою единственную надежду на будущее и своего отца. Он всё же появился в музее, где мы договорились встретиться на следующей неделе, как и планировалось, но между нами пролегла дистанция. Мы снова были больше похожи на незнакомцев, как два месяца назад, чем на отца и дочь, которыми мы стали.

В последующие недели разрыв увеличился. Лишь временами я видела черты прежнего отца, о котором уже так привыкла заботиться, – когда наблюдала, как он играет с Алисой. Он подбрасывал ее в воздух, кружил вокруг себя и щекотал, опустив на землю, до тех пор, пока она не начинала умолять его остановиться, потому что больше уже не могла так сильно смеяться. Только в эти моменты он выглядел так, словно почти забыл о моей просьбе.

Однажды в среду в середине марта мы переправились паромом на Браунси – остров в близлежащей бухте Пул. Я сидела на бревне, пока мой отец водил Алису показать ей павлинов, а когда они вернулись, у него было мрачное выражение лица.

– Нам нужно поговорить. – Папа присел на бревно рядом со мной, а я продолжала смотреть, как Алиса носится по траве. – Если ты твердо решила, что это единственный способ, – я сделаю это.