Хейди Перкс - Теперь ты ее видишь

Вернуться в Кент оказалось легким решением. Они не могли оставаться там, где были, – в доме, переполненном воспоминаниями, где Брайан по-прежнему мерещился в каждом углу. Каждое утро, когда Гарриет просыпалась, первым делом ей представлялся муж, лежащий в кровати рядом. И только ее последнее воспоминание о нем там, в море, – могло смыть эти мысли, и в равной степени это не было приятным способом начать день.

В Дорсете для Гарриет ничего не осталось. Никаких мест, куда она могла пойти с Алисой и где ничто не напоминало бы о ее утрате. Однажды она остановилась посреди кафе Национального трастового дома и почувствовала, что мир вокруг испаряется. Вспыхнувшее воспоминание о разговоре с отцом в том же самом помещении ослепило ее. Когда Алиса потянула ее за рукав, Гарриет обернулась и осознала, что плачет. Какая-то пара уставилась на нее из-за углового столика.

В тот момент она поняла, что им необходим новый старт – шанс создать новые воспоминания вместо того, чтобы каждый день бередить незажившие раны. Квартира в высоком викторианском доме за углом от новой школы Алисы стала идеальной базой для этого.

Гарриет глубоко вздыхает, и в этот момент в воздухе появляется запах гари.

– О, нет, – бормочет она, открывая дверцу духовки. Шарлотка покрылась по краю темно-коричневой коркой, которая будет хрустящей и жесткой – Гарриет знает это и без тыканья. Она отставляет противень в сторону и борется со слезами.

– Мамочка, а это что за вонь? – Алиса заходит на кухню, сморщив нос, и роняет на пол пустую лейку.

– Я сожгла шарлотку.

Алиса подходит поближе и всматривается в пирог.

– Она всё равно вкусная, мамочка!

Гарриет улыбается и гладит дочь по волосам.

– Что ты делаешь в саду?

– Поливаю дедушкину розу, – отвечает она, как нечто само собой разумеющееся.

– Умница. – Гарриет делает паузу. – А папину тоже полила?

Алиса кивает, и Гарриет меняет тему, спрашивая, не хочет ли та пить. Она понятия не имеет, правильно ли поступает, когда дело доходит до разговора с Алисой о Брайане. Психологи-консультанты советуют ей не делать вид, будто его не было, – пускай Алиса знает, что она может говорить о своем отце и задать вопросы, когда захочет. Но Гарриет часто задумывается, приносит ли это им какую-либо пользу.

Гарриет не хотела сажать ради Брайана розовый куст. В садовом центре она изначально выбрала только один, чтобы посадить его в честь своего папы. Только когда они уже стояли на кассе, ей пришло в голову, что Алисе тоже полагается иметь куст в память о ее собственном отце.

– Пойдем и выберем какой-нибудь и для твоего папочки тоже, мы же должны? – предложила она, и Алиса пошла за ней через магазин, отставая по меньшей мере на три шага. Гарриет указывала на красивые кусты, пока Алиса не согласилась на один.

Первое время Гарриет выбирала какой-нибудь бутон, срезала и ставила в цветочный стакан на подоконнике. Она говорила Алисе, что иногда они были из дедушкиного куста, а иногда из папиного. Но со временем она не смогла иметь в доме ничего, напоминающего о Брайане, и перестала собирать цветы с его куста.

Это всего лишь растение, говорила она себе. Но это было нечто большее. Это было постоянным напоминанием о том, как Брайан издевался над ней. Ей казалось, что он за ней следит, и она боялась, что однажды в конце концов вырвет проклятый куст из земли.

– Хочешь взять это с собой на улицу? – Гарриет наполняет стакан водой и вручает Алисе. Ей еще нужно навести порядок на кухне, переодеться и выложить новые салфетки и магазинный пирог, купленный на всякий случай. Сервировать это всё красиво.

Она не говорила с Шарлоттой с тех пор, как сообщила ей, что суда не будет. К тому времени это не являлось сюрпризом, но подтверждение всё равно стало облегчением. Гарриет поняла, что нет никаких свидетельств ее причастности. Нет доказательств, что кто-то, кроме ее отца, участвовал в похищении, верили они в это или нет.

Так что в итоге Гарриет позволила ему взять всю вину на себя, как он и заставил ее пообещать на случай, если всё пойдет плохо. И насколько же плохо всё пошло, думает она. Ее глаза наполняются слезами, когда она снова смотрит на его розовый куст.

Отец присутствовал в ее жизни только шесть месяцев, но ему удалось изменить всё. Гарриет глубоко вздыхает и оглядывается вокруг, напоминая себе, как она часто делает, – что именно он дал ей всё это. Свобода – это было всё, чего она когда-либо хотела.

За последний год Гарриет много раз говорила отцу – «прости». Она шепчет это ночью, свернувшись комочком в постели, и слезы текут по ее щекам. Она желает еще хотя бы день побыть вместе с ним, чтобы снова пережить всё волшебство, которое Лесс принес в их жизнь. Они строили бы песочные замки и ели бы мороженое, когда холодно. И они бы смеялись. Смеялись до тех пор, пока не заглушили бы боль.