Франк Тилье - Последняя рукопись

– Это ужасно. Ужасно. Что ты там ищешь, Колен, черт возьми?

– Пару минут… Всего пару минут… Подождем, пока дождь слегка утихнет, ты сама увидишь.

Лин сделала над собой усилие. Жак споткнулся, упал и, совершенно мокрый, остался сидеть на песке. Среди яростно бушующей природы его тело мелко сотрясалось. Лин была уверена: он плакал, плакал, как мальчишка, пропуская песок сквозь пальцы. Когда дождь прекратился, Колен указал на правый край экрана. И украдкой взглянул на Лин.

– Что ты видишь?

Еще один силуэт в зарослях…

– Боже мой!

Он остановил картинку и в задумчивости поскреб рыжую щетину на подбородке.

– У меня от этого каждый раз мороз по коже. Кто-то смотрел, как он умирает. Кто-то, кого мы не видим из-за дождя, но кто, возможно, был там с самого начала, спрятавшись в кустах рядом со стоянкой. Я избавлю тебя от продолжения, но этот незнакомец, так и не позвав на помощь, останется там до 17:55, когда Жака унесет в море.

Лин закрыла лицо руками. Колен протянул ей фотографию.

– Мне очень жаль, что приходится подвергать тебя всему этому. Вот фотография, которую распечатали с видео. Мы сделали, что могли, увеличили ее, оптимизировали настройки, но лучше не получается…

Лина всмотрелась в снимок.

– …Невозможно определить, мужчина это или женщина. Одежда похожа на рыбачью куртку с капюшоном. В таком наряде трудно различить хоть какие-то морфологические признаки.

Лин была на грани сна и яви, она словно шла по острому горному гребню, а с обеих сторон зияли пропасти. Сыщик внимательно посмотрел на нее и откашлялся.

– Я огорчен, что в подобных обстоятельствах мне приходится задавать тебе такой вопрос, но… тебе это ничего не напоминает? Наш эксперт говорит, что рыбачий костюм светлый, возможно, желтый. Или серый. Вроде вот этого…

Он указал на стоящую возле книжного шкафа рамку с фотографией Жюлиана. Теперь Лин отчетливо видела дно пропасти. Сейчас она бросится туда и больше не проснется.

– Я… Я не знаю. Это так внезапно. Что ты хочешь, чтобы я ответила? – Она взяла фотографию в руки. – Здесь такие костюмы есть у всех, это может быть кто угодно. Не собираешься же ты, в конце концов… я хочу сказать, ведь не будешь же ты, как все эти последние четыре года, подозревать Жюлиана?

– Лин, ты меня знаешь… Я просто хочу понять. Жак умирает, выплакав все свои слезы, а кто-то безучастно смотрит на это. Тебе не кажется естественным, что первый, кого я хочу допросить, его сын? Прежде чем присоединиться к тебе на заливе, я заглянул в сарай. И не нашел там костюма с фотографии. У тебя есть какие-нибудь соображения относительно того, что Жюлиан мог с ним сделать?

– Нет-нет, откуда мне знать? Я здесь не жила, Жюлиан потерял память. Какое все это имеет значение?

Колен вытащил блокнот, послюнил палец и перелистал страницы.

– Мне бы хотелось, чтобы мы вернулись именно к двадцать третьему декабря. После выписки из больницы я привез Жюлиана на виллу. Было около трех часов дня… Я воспользовался приездом сюда, чтобы забрать свой бумажник, впрочем, ты ведь и сама помнишь, накануне я забыл его у вас…

Лин молча кивнула.

– …Мы проверили список звонков на телефон Жака. Жюлиан позвонил отцу в… ровно в 15:22. Звонок длился пять минут. Как он сам объяснил, разумеется, чтобы сообщить отцу о своей выписке. Все совпадает.

Он приложил палец к экрану.

– Спустя полтора часа его отец паркуется на побережье залива, напивается и идет топиться. С чего вдруг такой поступок? Почему сразу после выписки сына? Мне это не представляется логичным. Он ежедневно навещал Жюлиана в больнице. На его месте я бы, наверное, приехал сюда, чтобы увидеть вернувшегося домой сына. Я бы не пошел топиться. Зачем ждать выписки Жюлиана, чтобы совершить самоубийство?

– Жак был в неважной форме.

– Да-да, знаю, Жюлиан это часто повторял. Судя по упаковкам от лекарств, обнаруженным у него дома, и токсикологическим анализам, он, очевидно, проходил курс лечения от депрессии. Но… в тот день его что-то глубоко взволновало, до такой степени, что он скончался. Похоже на самоубийство. Понимаешь, мне необходимо разобраться, потому что вся эта история не отпускает меня. Не хочешь помочь мне заполнить пустоты между моментом, когда я привез Жюлиана сюда, и временем, когда на видео появляются фары? Если память мне не изменяет, когда мы приехали, тебя не было дома, ты не встречала Жюлиана. Не припомнишь, в котором часу ты вернулась?

Лин поднялась, чтобы налить себе виски и таким образом выиграть время. Отрицательно покачав головой, Колен отказался от предложенного ему стакана. Двадцать третье… двадцать третье… Что же она делала? Ах да, ехала из Реймса, где, угрожая оружием психиатру, получила информацию о Джордано. Она вспомнила, что солгала Жюлиану, и повторила то, что сказала тогда мужу.