Райли Сейгер - Моя последняя ложь [litres с оптимизированной обложкой]

– Эмма Дэвис, известная художница. А хорошо звучит! – Тео широко улыбнулся, и у меня задрожали поджилки. – Я как-нибудь приду на открытие галереи.

За несколько секунд я вообразила наше будущее. Мы не потеряемся после лета и будем обмениваться письмами. Со временем они перерастут в нечто значительное. Мы признаемся друг другу в любви. Построим планы. Займемся любовью в мое восемнадцатилетие. Комната в отеле в экзотическом месте вся будет заставлена свечами. Мы будем преданы друг другу. Я закончу художественную школу, а он закончит интернатуру. Мы поженимся и станем завидной парой.

История казалась невероятной, но я сказала себе, что все получится. Для своих лет я была зрелой – так мне, по крайней мере, казалось. Умной. Крутой. Прямо как Вивиан. И я точно знала, что она бы предприняла в такой ситуации.

Когда Тео попытался сделать глоток, я наклонилась вперед и взяла губами трубочку. Это был смелый жест, очень не походивший на мое обычное поведение. Я покраснела. Мое лицо стало такого же цвета, как и отметина блеска, которую я оставила на трубочке Тео.

Но и это было не все. Если бы я задумалась хоть на мгновение, я бы остановилась, но я запретила себе думать. Я закрыла глаза, наклонила голову и поцеловала Тео, и по моему рту растекся вкус ванили. У него было горячее дыхание и прохладные губы. Все это слилось в ужасно приятное ощущение, мгновенно заполнившее мое тело.

Я быстро отстранилась, все еще не открывая глаза. Я не хотела смотреть на Тео. Я не хотела знать его реакцию и рушить волшебство момента. Но он сделал это сам:

– Эмма, я правда польщен, но…

– Я пошутила! – выпалила я, все еще боясь открыть глаза. – Это шутка, и все.

У меня перевернулось сердце.

Тео ничего не сказал, поэтому я откинулась на спинку, повернулась к окну и открыла глаза.

Вивиан оказалась снаружи, и это был неприятный сюрприз. Она стояла на дороге, в очках из аптеки с линзами в виде сердечек. Темное стекло отражало блеск хромированного дайнера. Я не видела ее глаз, но она улыбалась. И я поняла, что она все видела.

Сложно сказать, удивилась она или обрадовалась. Может быть, она испытала обе эмоции сразу. Я не могла понять. Да и во время игр в «Две правды и одну ложь» я не всегда ощущала разницу.

Я сказала, что мне нужно поехать и купить лекарство от аллергии, которое я забыла привезти. Еще одна ложь. Я окончательно в ней погрязла. Но мне кажется, что это была оправданная ложь. Ведь так я смогла вернуться в «Кизил», взять рюкзак и дневник Вивиан. Краску на двери уже оттерли. Об инциденте можно догадаться только по тому, что дверь выглядит как новенькая и пахнет терпентином.

Мы с Тео едем в том же самом мятно-зеленом пикапе, что и пятнадцать лет назад. Мы молчим, а радио сдохло окончательно. Тео ведет одной рукой, и согнутый локоть другой выглядывает из открытого окна. Мое окно тоже открыто. Мы покидаем лагерь «Соловей». Я смотрю в лес. Деревья сливаются в одно пятно, из-за них проглядывает свет.

Я уже давно перестала сердиться на Тео из-за камеры снаружи «Кизила». Я молчу не потому, что злюсь, а потому, что чувствую себя виноватой. Мы остались наедине впервые с тех пор, как я узнала о его проблемах. Я не знаю, как себя вести. Мне так много хочется спросить. Мне хочется узнать, чувствовал ли он одиночество в стенах клиники – как я в психбольнице. Думает ли он обо мне, когда видит шрам в зеркале. Но лучше уж промолчать, чем задавать такие вопросы.

Пикап попадает в огромную выбоину, и мы подпрыгиваем, оказываясь ближе друг к другу. Я снова касаюсь Тео бедром и быстро отодвигаюсь подальше, насколько позволяют габариты машины.

– Извини, – говорю я.

Мы продолжаем молчать. Напряжение растет – отчасти из-за того, о чем мы оба молчим.

– Мы можем начать сначала? – вдруг спрашивает Тео, явно не вынеся тишины.

– В лагерь вернуться? – Я непонимающе поднимаю брови.

– Нет. В начало. Давай начнем с нуля. Представим, что мы перенеслись на пятнадцать лет назад, а ты только приехала в лагерь. – Тео улыбается совсем, как в первый раз. – Привет, я Тео.

Меня снова поражает его умение прощать. Может, горечь и гнев выветрились, когда он врезался в то дерево? Несмотря ни на что, Тео хороший человек. Он куда лучше меня. Если меня обижают, я начинаю задираться в ответ. И он это знает.

– Ты можешь подыграть.

Я бы очень хотела стереть то, что случилось. Вернуться в то время, когда Вивиан, Натали и Эллисон все еще живы, Тео – самый крутой парень на свете, а я ужасно волнуюсь по поводу лагеря. Но прошлое цепляется к настоящему. Ошибки, провалы и унижения следуют за нами, даже если мы продолжаем идти вперед. Их невозможно игнорировать.