Райли Сейгер - Моя последняя ложь [litres с оптимизированной обложкой]

Вивиан не удержалась и взбудораженно прошептала:

– Тео!

В душе начала хлестать вода. В самом дальнем углу. Я почувствовала, что у меня даже голова кружится от всех этих эмоций. Тепло. Счастье. Стыд. Мальчик мылся в душе, а я была рядом!

Нет, не мальчик. Мужчина.

И не просто мужчина, а Тео Харрис-Уайт.

– Что будем делать? – прошептала я.

Вивиан не ответила. Она вышла из кабинки и потащила меня следом. Она без остановки хихикала, а я въехала плечом в контейнер для бумажных полотенец.

– Стой! – сказал Тео в душе. – Кто идет?

Мы обменялись взглядами. Я паниковала. Вивиан была в восторге.

– Это Вивиан, – хитро сказала она по слогам, растягивая «а».

– Привет, Вив.

Тео произнес это так обыденно, что я сразу заревновала. Вот же Вивиан повезло, Тео ее знает. Тео с ней здоровается. Вивиан заметила мою зависть и добавила:

– Со мной Эмма.

– Какая Эмма?

– Дэвис. Она новенькая.

– А, крутая Эмма, которая стильно опаздывает.

Я пискнула, в шоке и прострации от того, что Тео меня знает. Он запомнил, что вел меня в «Кизил» в темноте. Он заметил мое существование.

Вивиан ткнула меня локтем в ребра. Я скромно проблеяла:

– Привет, Тео.

– Чего вы так рано встали? – спросил он.

Я замерла на месте, вцепившись в запястье Вивиан, взглядом умоляя ее не рассказывать правду. Я была не уверена, смогу ли умереть от смущения, но проверять точно не хотела.

– Так мы в ванную, – ответила она. – А ты-то здесь что забыл? Разве в Особняке нет душа?

– Там совсем фиговый напор, – отозвался Тео. – Не трубы, а рухлядь. Именно поэтому я поднимаю свою задницу в несусветную рань и принимаю душ здесь, пока девчонки не набежали.

– А мы первые, – сказала Вивиан.

– Может, вы уже уйдете? Тогда я наконец домоюсь спокойно.

Вивиан посмотрела на меня, ухмыльнулась и сказала:

– Подрочить хочет.

Это прозвучало так п о шло и неуместно, что я рассмеялась. Тео услышал и сказал:

– Нет, ну правда. Я не могу тут торчать весь день.

– Хорошо, хорошо, – отозвалась Вивиан. – Мы ушли.

Мы убежали, не переставая хихикать, а потом взялись за руки и стали кружиться в предрассветной тишине. Мы кружились, пока у меня не поплыло перед глазами. Лагерь, душевые, лицо Вивиан – все смешалось в одно большое счастливое пятно.

На то, чтобы заснуть, у меня опять уходит несколько часов. Для жителя Манхэттена здесь очень тихо. Я все-таки умудряюсь задремать, но меня тревожат кошмары. В самом ярком из них я вижу женщину с фотографии из ящика Вивиан. Я смотрю в эти потерянные глаза, а потом понимаю, что уставилась в зеркало.

Я и есть женщина с фотографии. Мои волосы метут пол, мои глаза цвета грозового неба смотрят на меня.

От этого открытия я просыпаюсь и сажусь на кровати. Я едва могу перевести дыхание, а моя кожа покрыта испариной. Мне хочется в туалет. Стараясь не разбудить остальных, я нашариваю фонарик и новые ботинки. Выхожу на улицу и надеваю их, а потом смотрю на ночное небо. Я успела забыть, как оно здесь выглядит. Оно чище, чем в городе, тут нет вечного сияния реклам и миллиона самолетов. Небо похоже на холст, залитый темно-синей краской и усыпанный звездами. Луна почти у горизонта и прячется в леса на западе. Вид прекрасен, и я даже хочу его написать. Наверное, это прогресс.

В душевых я нажимаю на выключатель. Люминесцентная лампочка потихоньку загорается, и я иду в ближайшую кабинку. Кстати, ту же самую, где мы сидели с Вивиан той страшной ночью и где она меня подбадривала.

Меня и по сей день удивляет одна вещь. Я пришла в душевые в одном настроении, а ушла из них в совершенно противоположном. Сначала я была в ужасе. Я считала, что мое тело предаст меня миллионом способов. А вот на обратном пути я чувствовала одну сплошную радость. Я вцепилась в Вивиан. Я была счастлива. Я была жива.

Вспоминая это, я вздыхаю. Собираюсь выйти из кабинки, но вдруг слышу, как открывается дверь. Сначала я подумала, что это Тео. Глупая, грустная мысль, но почему бы и нет, многое в этот вечер повторяется, и мы оба снова здесь.

Я смотрю в щель и вижу девушку. Длинные голые ноги, светлые волосы. Она стоит у раковин и смотрится в зеркало. Я тоже в него смотрю, немного сдвинувшись внутри кабинки. Замечаю темные глаза, курносый нос и заостренный подбородок.

Я резко выхожу из кабинки и окликаю ее по имени:

– Вивиан?

Я понимаю, что ошиблась, еще до того, как она оборачивается. У нее не настолько светлые волосы. Загар темнее. Наконец, я вижу бриллиантовую сережку в ее ноздре. Та блестит и переливается.