Андреас Грубер - Сказка о смерти [litres]

– Это никогда не сработает.

– Сработает, вот увидите. – Она повернулась к Виктору: – А что насчет вас?

– Мальчики меня не привлекают, но все равно спасибо. Ханна закрыла глаза.

– Я имею в виду ночные кошмары, – терпеливо сказала она.

– Меня преследует один и тот же ночной кошмар.

– Вы об этом уже говорили с… – начала Ханна, но осеклась. Она чуть было не произнесла « с Иреной Эллинг », но не хотела упоминать сеансы психотерапии своей предшественницы, чтобы не провоцировать сравнений. – С кем-нибудь об этом говорили?

Виктор помотал головой.

– Можно узнать, что это за кошмар?

Он пожал плечами.

– Я ночью иду домой. Темно, я один. И вдруг передо мной ограда зоопарка. – Виктор уперся локтями в колени и уставился на пол. – И тут появляется маленький бурый медвежонок, вот такого размера. – Он отвел свою огромную ладонь в сторону на уровне колена. – Совсем еще малыш, с большими лапами и мягкой шерстью, которая блестит в лунном свете. Он грустно смотрит на меня крупными глазами-пуговицами.

Ханна не ослышалась? Грустно? Для садиста и мучителя животных непривычно испытывать жалость к другому живому существу.

– И я подхожу к решетке и говорю ему, что не могу вытащить его оттуда. Но он ужасно скулит. И в конце концов протискивается под решеткой. С трудом выбирается наружу и карабкается по мне. Прижимается к груди, но я не могу взять его с собой. Поэтому хватаю его и мордочкой вперед засовываю обратно за ограду. При этом я, видимо, распорол его мягкий живот о какой-то острый угол, потому что, оказавшись за оградой, медвежонок лежит на спине…

Виктор замолчал на несколько секунд. Осси, Пит и Ханна тоже не говорили ни слова. Только приглушенные шумы доносились из наушников охранников.

Голос Виктора дрожал.

– На животе у него длинный разрез. Он истекает кровью… кровь повсюду. И он так ужасно скулит. Я знаю, что он умрет. Но не могу ему помочь… – Виктор умолк.

– Вы хотите ему помочь? – спросила Ханна.

Глаза Виктора увлажнились. Он не смог бы так сыграть.

– Я не знаю. Я… я не могу до него дотянуться. И телефона у меня с собой нет, я не могу позвонить и попросить помощи. Рядом никого, а медведь ерзает на спине и теряет еще больше крови. Его шерсть уже слиплась, а глаза-пуговицы смотрят на меня. Я хочу согнуть ограду, чтобы вытащить его. Я должен зажать ему рану, но они застукают меня и подумают… – Он вытер глаза рукой.

Никто ничего не говорил. У Ханны похолодели ладони. Она видела, что у Виктора трясутся руки.

– Это первый раз, когда вы испытали жалость? – спросила Ханна, уверенная, что в реальности Виктору это чувство незнакомо.

– Это не жалость! – набросился он на нее.

– Что же тогда? Опишите эту эмоцию. Как вы ее ощущаете?

– Это неизвестное чувство.

– Вы его боитесь?

– Я ничего не боюсь.

Конечно! Вот она, его мания величия.

Крыса Осси пискнула.

– Черт, – выругался он, когда заметил, что слишком сильно сжал зверька.

Шум снял напряжение в группе.

Виктор взглянул на Осси.

– Если расскажешь кому-нибудь об этом, ты труп.

– Спасибо, – хриплым голосом сказала Ханна. – И пожалуйста, без угроз. – Она перевела дыхание. – А вы, Пит?

Пит ван Лун казался погруженным в свои мысли.

– Мне ничего не снится, – наконец сказал он.

– «Мне ничего не снится», – передразнил его Виктор. – Иногда по ночам из твоей камеры доносятся звуки.

– И чем он занимается? – ухмыльнулся Осси. – Развлекается с собой?

– Нет. Через вентиляцию я слышу, как он разговаривает во сне. Умоляет о признании свое…

Пит резко повернул голову, и Виктор замолчал. От взгляда Пита, который за доли секунды переключился в режим нападения, у любого волосы встали бы дыбом.

– Если он не хочет говорить об этом, то не надо. Мы никого не можем заставить, – заявила Ханна.

– Но так нечестно, – возмутился Осси. – Мы говорим, а он рта не раскрывает.

– Воспринимайте это как кредит доверия, который он получил от вас с Виктором. Однажды Пит расскажет нам что-нибудь о себе. – Она внимательно посмотрела на Пита. – Верно?

Его взгляд оставался холодным и расчетливым.

– Если вы хотите, чтобы этот день настал, то я сделаю вам такое одолжение.

Это прозвучало как обещание, от которого Ханну бросило в холодный пот.

– Мы сегодня опять закончим пораньше? – спросил Осси.

Ханна посмотрела на часы.

– У нас осталось немного времени. В заключение я хотела бы сделать с вами небольшое упражнение на дыхание.