Андреас Грубер - Сказка о смерти [litres]

Она попыталась развернуться и взглянуть в окошко в перегородке, но ничего не увидела.

Ее запястья были стерты до крови и горели. На каждом повороте кабельные стяжки все глубже врезались в кожу. По рукам то и дело стекали струйки крови, засыхали и превращались в жесткую корочку. Ноги ее больше не слушались. Если бы она могла, как дикий зверь, перекусить зубами стяжки на руках и, свернувшись, уснуть на полу. Но об этом нечего было и думать – ей все равно не дотянуться так далеко, можно и не пытаться.

Она услышала, как Пит включил радио на всю громкость – и вылез из автофургона.

Ничего не происходило. Целую четверть часа. Наконец она стала звать на помощь, но ей постоянно приходилось сплевывать, потому что рана от выбитого зуба все еще кровоточила. К тому же Ханна пыталась дотянуться связанными ногами до боковой стенки фургона и снова пнуть в нее, хотя на заправке это ни к чему не привело. Но сейчас ноги до стенки уже не доставали.

Спустя несколько минут она перестала и кричать. Это отнимало слишком много сил. Да и радио заглушало все звуки.

Примерно через полчаса радио неожиданно замолчало. Послышался скрип пружин. Пит снова сидел в машине и рылся в бардачке. Затем он вышел и со всей силы захлопнул дверь. Минуту ничего не происходило.

Наконец открылась задняя дверь, и шторка сдвинулась в сторону. Тяжело дыша, перед ней стоял Пит. На лбу у него блестели капли пота.

– Добро пожаловать домой.

Он разрезал кабельные стяжки у нее над головой. Ее руки тут же опустились вниз, и их пронзила невыносимая боль, потому что растянутые и затекшие плечи слишком долго находились в одном положении.

Она хотела закричать, но Пит снова засунул ей в рот кляп. Она повалилась на пол. Наконец-то она могла полежать! Пит подхватил ее. Она осела в его руках и позволила вытащить себя из фургона.

Уже сгустились сумерки, но после стольких часов в темноте даже они ослепили Ханну. Воздух был прохладным, и она ощутила, что штаны в паху все еще влажные.

Она без сил огляделась. Они находились во внутреннем дворе здания из красного кирпича. Дом уходил вверх на четыре этажа. На парковке стояла только машина Пита. Мрачная и жуткая атмосфера здания показалась ей знакомой, но в данный момент ее мозг был настолько притуплен, что она ничего не смогла вспомнить. Она чувствовала близость порта и связывала с этим какое-то дурное воспоминание.

Пит потащил ее от машины к уже открытой двери квартиры, которая выходила прямо во двор. Связанные ноги Ханны волочились по булыжной мостовой.

Пит выругался по-голландски:

– Старая пьяная шлюха!

Если кто-то их случайно увидит или услышит, то подумает, что Пит подцепил ее в каком-то дешевом кабаке и притащил к себе домой.

Она отчаянно пыталась выплюнуть кляп, чтобы позвать на помощь, но в следующий момент уже оказалась в квартире. Пит бросил ее на пол, прикрыл за собой дверь и запер на ключ.

Ханна перекатилась на бок и хотела подняться, но он схватил ее за шиворот и поволок через прихожую. Рядом с входной дверью лежали какие-то посылки, конверты и пакеты. На большинстве из них Ханна заметила немецкие почтовые марки и печати. Затем ее потащили дальше.

Пит проволок ее через гостиную и, наконец, бросил в спальне на диван. Шторы были задернуты, но она все равно разглядела на полу черную спортивную сумку Френка Бруно. «Эта квартира! Этот паркетный пол! Эти шторы, комоды, картины и абажуры!» Ханне была знакома эта обстановка… и она наконец поняла откуда. Она хотела выплюнуть кляп изо рта и громко закричать, но Пит ударил ее ладонью по лицу. На мгновение сознание помутилось, но потом вернулось к ней.

Это была квартира Пита в Роттердаме! Последний раз Сара позвонила ей 8 июня пять лет назад – с тех пор прошло почти три месяца, а сестра не подавала никаких признаков жизни. В конце концов Ханна разыскала адрес тогдашнего друга Сары. Этот адрес! Родители советовали ей не вмешиваться в жизнь и дела сестры: по их мнению, Сара была достаточно взрослой, чтобы знать, что делает. Но и Ханна была достаточно взрослой, чтобы знать, что делает. Она не могла поверить, что Сара намеренно так долго не хотела с ней общаться. Поэтому она села в машину и за час доехала до Роттердама, по узким переулкам вдоль каналов, мимо порта – и к этому зданию. К этой квартире.

Сара рассказывала ей о каком-то Пите ван Луне – и «ВАН ЛУН» значилось на табличке над дверным звонком. Но дверь ей никто не открыл.

Больше часа Ханна ждала во внутреннем дворе, на скамейке рядом с мусорными баками, и много раз откидывала крышку над широкой прорезью для писем и через нее заглядывала внутрь квартиры – но не увидела ничего, кроме темной мебели в прихожей. Ни малейшего признака жизни.