Зои Стейдж - Молочные зубы

Оказавшись нос к носу, они устроили игру в гляделки.

– Я скажу маме.

Ханна пожала плечами. Но у Абхи плохо пахло изо рта, и девочка не хотела, чтобы няня долго дышала ей в лицо. Время действовать.

– Р-р-р! – заревела Ханна.

В ее собственных ушах рык прозвучал совсем как настоящий.

Абха от испуга отпрыгнула назад и завопила. Потом схватилась одной рукой за голову, другой – за волосы, и на глазах у нее выступили слезы.

Ханна засмеялась и разжала пальцы.

Абха непонимающе посмотрела на нее, а потом выбежала из комнаты, выключив свет и закрыв за собой дверь.

Девочка понимала, что няня больше не вернется, даже за пропавшим кольцом. Скорее всего, Абха расскажет обо всем папе и маме, но оно и к лучшему. Мама обязательно спросит ее, не украла ли она у няни кольцо и не специально ли накакала на пол. Но папа ответит, что его бедной lilla gumman [3] Lilla gumman ( швед .) – крохотуля. просто неуютно среди чужаков.

Когда Ханна несколько часов спустя проснулась, в доме было тихо и темно. Решив завершить свой акт мести, она вытащила колечко из спины Манго, но потом немного подумала и засунула обратно: оно ей понравилось, и в один прекрасный день, она, быть может, захочет его поносить – когда вырастет.

Бульк! Бульк! Две бриллиантовые сережки шлепнулись в унитаз. Ханна запомнила, как закрутились-завертелись побрякушки перед тем, как их навсегда унесла с собой сливная волна.

После этого мама никогда больше не оставляла драгоценности рядом с кроватью. И не приглашала нянь. Воспоминания об этом вызывали на лице Ханны улыбку, однако в машине было жарко и хотелось есть. Какая-то часть ее стремилась вернуться назад, в трубу, где она могла представлять себя внутри звездолета, кружащего на орбите. Но иногда девочка не могла сказать, где хотела бы оказаться. Далеко-далеко в космосе? А может, наоборот? Порой ей хотелось вспомнить свое пребывание у мамы в животике. Может, они были по-настоящему счастливы, когда у них была одна кровь на двоих и одна на двоих тайна?

Прежде чем застегнуть ремень безопасности, она подсунула под него небольшую дорожную подушечку, поместив ее на животе. Признаться, это не было такой уж необходимой мерой предосторожности, но порой, когда машина колесом попадала в рытвину, Сюзетта морщилась от боли. Она описывала Алексу свои ощущения, которые испытывала во время восстановительного периода. Как-то раз, в самом начале их отношений, они отправились в оранжерею Фиппс и без особой цели бродили по залам, подолгу останавливаясь перед каждым причудливым растением, привлекавшим их внимание. Они стояли плечом к плечу в залитом солнцем стеклянном павильоне, завороженно глядя на растения, тянущиеся к свету.

– Примерно так же порой чувствую себя и я. Такое ощущение, будто в разные стороны тянутся нити и потом сплетаются воедино. Как то растение, за ростом которого мы наблюдали в оранжерее Фиппс.

– Чувство, должно быть, странное, – сказал Алекс, ласково поглаживая жену.

– По правде говоря, это несколько пугает меня.

Мысль о том, что организм сам знает, как себя исцелить, приносила утешение, хотя она по-прежнему хотела, чтобы он восстановился правильно и без сбоев, которые привели бы к образованию новой фистулы.

Сюзетта сосредоточилась на дороге: в полдень в Окленде всегда царил хаос. Она пожалела, что не поехала по другому маршруту. В этом случае ей удалось бы остановиться у офиса Алекса: его компании принадлежало здание на площади МакКи, в котором раньше располагалась церковь. Они с Мэттом, его партнером, провели полную реконструкцию, сохранив главный зал, открытый и просторный, и превратив его в конференц-холл с огромным столом. Сюзетта знала, что Ханне нравится этот атрий, когда-то служивший алтарем. В крыше установили стеклянные окна, чтобы деревья тянулись к свету. Девочка с удовольствием согласилась бы заехать к папе: он легко и непринужденно осыпал ее ласками и поцелуями. Порой Сюзетте было досадно, что Ханна в его присутствии буквально светилась и платила папе той же любовью. Никто бы не упрекнул Сюзетту, что сама она никогда не пыталась любить ее сильнее, но все усилия сходили на нет, потому что Ханна постоянно ее от себя отталкивала. Но на приеме у врачей девочка вела себя хорошо и поэтому заслуживала небольшого вознаграждения.

– Ну что, Ханна, хочу поблагодарить тебя за то, что сегодня ты была такой умницей. – Она поглядела в зеркало заднего вида, но дочь не удосужилась посмотреть ей в глаза. – Почему бы нам не заехать в супермаркет, чтобы ты выбрала себе небольшой…