Эдгар Уоллес: Эдгар Уоллес Том 11. Фальшивомонетчик

— В таком случае, я на вашем месте сегодня же исправил бы эту оплошность! — весело воскликнул доктор. — Быть может, она недовольна вашим холодным отношением к ней.

Питер провел рукой по своим густым каштановым волосам.

— У меня появляются разные мрачные мысли. Может быть, Джейн что–нибудь слышала обо мне — вы, конечно, понимаете, на что я намекаю. Или, быть может, она кого–нибудь любила, и я расстроил ее мечты. Иногда мне кажется, что это был Хель.

— Но почему же?

В это время кто–то тихо постучал в дверь.

— Это моя жена, — сказал доктор. — Вы не против, если она войдет? Или вы хотите продолжить разговор с глазу на глаз?

— Мы уже наговорились, — ответил Питер и пошел навстречу молодой стройной женщине.

Марджори Уэллс было тридцать пять лет, но выглядела она лет на десять моложе. Цвет лица и волосы у нее были еще темнее, чем у мужа.

— Я слышала, что вы здесь, — она улыбнулась, показав ряд блестящих белых зубов. — Приветствую счастливого жениха! Между прочим, должна сказать, что видела сегодня утром вашу невесту в прекрасном настроении в обществе молодого человека.

В ее глазах забегали веселые огоньки.

— Вероятно, она была с Базилем Хелем, — сказал Питер.

Его большие серые глаза были устремлены на молодую женщину.

— Конечно, это был Базиль. Бедный Базиль. Воображаю, как он опечален. Однако, я разболталась, как старая сплетница!

Питер протянул руку за шляпой.

— Да, — заметил он, — вы часто заставляете меня волноваться. — Затем сказал, обращаясь к доктору: — Приходите ко мне завтра обедать, Уэллс.

Доктор поблагодарил за приглашение и, проводив Питера до двери, стоял на крыльце до тех пор, пока большой роллс–ройс не скрылся из виду. Затем он вернулся в свой кабинет.

— Скажи, чем действительно болен Питер? — спросила Марджори у своего мужа. — Ведь у него такой здоровый вид.

Она поинтересовалась этим как бы совершенно случайно, словно не замечала раньше частых посещений Питера.

— Сколько раз я повторял тебе, что никогда и ни с кем не говорю о моих пациентах! — недовольным голосом ответил Дональд.

В это время вошла горничная и принесла на подносе письмо. На конверте не было адреса, но Дональд распечатал конверт и вынул из него карточку.

— Хорошо. Попросите господина Рупера войти. А ты иди, — сказал он, обращаясь к своей жене. — Потом мы поговорим с тобой о Питере и обо всем остальном.

Вошедший был высоким и широкоплечим мужчиной. Хотя его голова была совершенно седа, он держался прямо, как солдат.

Уэллс закрыл дверь и указал посетителю на стул.

— Присядьте, прошу вас, инспектор.

Инспектор Рупер положил свою шляпу на стол, снял перчатки и вынул из бокового кармана объемистый бумажник.

— Простите, что я беспокою вас, доктор. Знаю, что вы очень занятой человек. Но мне непременно нужно было вас увидеть.

Уэллс с удивлением уставился на него.

— Дело вот в чем, — продолжал инспектор, вынимая из бумажника пятидесятифунтовую банкноту. — На ней стоит штемпель с вашим именем и адресом. — Он надел пенсне и прочел: «Дональд Уэллс, 90, Харлей–стрит».

Он протянул купюру доктору, тот внимательно рассмотрел ее и заметил:

— Да, это мой штемпель. Хотя я не помню, чтобы ставил его именно на эту банкноту.

— А вы не помните, случайно, откуда получили эту пятидесятифунтовую купюру? — спросил инспектор.

Уэллс задумался.

— Постараюсь припомнить. Ведь такие крупные банкноты не часто проходят через мои руки… По–моему, я получил ее от одного из моих пациентов, господина Клифтона. Затем я разменял ее, когда играл на скачках в Кемптон–парке. Я иногда не прочь попытать счастья.

Инспектор Рупер что–то быстро записывал карандашом.

— Господин Клифтон. Думаю, что я его знаю. Он живет на Чарльтон–Хаус–Террас, не так ли?

— Но в чем же дело? — с любопытством спросил Уэллс. — Мне уже чуется что–то таинственное! Не думаете же вы, что он украл эти деньги?

Сыщик закончил писать и ответил:

— Конечно, нет. Но эта пятидесятифунтовая банкнота — поддельная. На этот раз Ловкач выбрал недостаточно хорошую бумагу — это обстоятельство и выдало его.

Уэллсу не нужно было расспрашивать инспектора о том, кого он подразумевал под кличкой «Ловкач». Уже пять лет, как полиция и банкиры ломали себе головы и тщетно искали мастера искусно подделанных денег. В точности никто не знал, кто первый дал фальшивомонетчику эту кличку.

— До сих пор он никогда не подделывал английских денег, — заметил инспектор.