Эдгар Уоллес - Эдгар Уоллес Том 13. Сын палача

— Это я вполне понимаю, — ответил Тарлинг. — Наше учреждение вполне умеет ценить все ваши затруднения. Но я пришел сюда для получения личной информации, так как я вдвойне заинтересован в этом случае.

Сэр Феликс пытливо взглянул на него.

— Мистер Тарлинг, — • повторил он, — ну, понятно, я полагаю, что в данном случае вы бы, собственно говоря, должны были предъявить письмо или официальную бумагу вашего учреждения?

— Совершенно верно, но мой интерес к состоянию имущества фирмы в данный момент более или менее безличен. Управляющим фирмы является некий Мильбург.

Сэр Феликс кивнул головой.

— Да, он был весьма любезен и дал нам все указания. И если слухи, что мистер Мильбург обкрадывал фирму, в какой–либо степени основываются на истине, то он нам, очевидно, больше всего помог уличить самого себя.

— У вас есть все торговые книги?

— Да, все. — с ударением на каждом слове ответил сэр Феликс, — последние три книги были доставлены мистером Мильбургом лично. Вот они, — он указал на большой пакет, завернутый в желтую бумагу и лежавший на маленьком столике близ окна. Он был плотно обвязан шнурком и, кроме того, обернут крепкой красной лентой с сургучной печатью. Сэр Феликс наклонился вперед и позвонил. Сейчас же вошел един из служащих.

— Положите эти книги к прочим. Служащий чуть не закачался под тяжестью этой ноши, когда выходил из комнаты.

— Мы храним все книги, счета и оправдательные документы фирмы Лайн в особом помещении, — объяснил сэр Феликс. — Они все были запечатаны, и печати будут сняты в присутствии мистера Мильбурга, как заинтересованной стороны, и, кроме того, одного представителя королевского атторнея.

— Когда это случится?

— Завтра, после обеда, или, может быть, даже утром. Мы дадим знать Скотлэнд–Ярду о точном времени, так как мы предполагаем, что это учреждение заинтересовано в этом, и пошлет своего представителя.

Он тут же поднялся и распрощался с сыщиком. Тарлинг снова попал на мертвую точку, когда он в Сент–Мэри–Эксе сел в автобус, направляясь в западную часть города, Во всех своих расследованиях он постоянно попадал в тупик. Сперва он по ошибке заподозрил Одетту Райдер, а теперь снова могло оказаться, что Мильбург не виновен в этом убийстве, Несмотря на это, он испытывал чувство удовлетворения, что торговые книги фирмы Лайн будут так быстро проверены. Эта проверка могла, быть может, привести к поимке убийцы и, во всяком случае, дать новые факты для того, чтобы окончательно снять все подозрения с Одетты Райдер. Он пошел в фирму Бешвуд и Саломон, чтобы иметь возможность ориентироваться лично. После того, как он получил успокоительную информацию об этом деле, он вернулся в свою квартиру, чтобы выяснить случай с Линг–Чу, который сейчас был под наибольшим подозрением в совершении убийства. Он сказал полную правду, когда объявил инспектору Уайтсайду, что знает, как обращаться с Линг–Чу. С китайским преступником–он был готов поверить, что и Линг–Чу, его вернейший ассистент, был таким, — нельзя обращаться по–европейски. И он, известный под именем «охотника на людей», во всем Южном Китае имея репутацию человека, способного выжимать показания методами, не допускаемыми никакими писаными законами.

Он вошел в свою квартиру, запер за собою дверь и сунул ключ в карман. Он знал, что Линг–Чу дома. так как он велел ему ждать своего возвращения.

Китаец вышел в переднюю, снял с него пальто и шляпу и последовал за ним в комнаты.

— Запри дверь, Линг–Чу, — сказал Тарлииг по–китайски. — Я тебе кое–что должен сказать.

Последние слова он сказал по–английски, и китаец быстро взглянул на него. Тарлинг никогда раньше не говорил с ним на этом языке. И он сейчас же понял, что это должно означать.

Тарлинг сел за стол, подперев рукой подбородок.

— Линг–Чу, ты еще никогда'не говорил мне, что умеешь разговаривать по–английски. Он не спускал глаз со своего слуги.

—• Господин ведь никогда меня об этом не спрашивал, — спокойно ответил китаец. К величайшему изумлению Тарлинга он говорил по–английски без малейшего акцента и вполне правильно.

— Это неправда, — строго сказал Тарлинг, — Когда ты мне в тот раз рассказывал, что ты слыхал об убийстве, я сказал, что ты не понимаешь по–английски, и ты не возражал мне.

— Это и не годится для слуги — возражать своему господину, — холодно ответил Линг–Чу. — Я очень хорошо изучил английский язык. Я был учеником иезуитского колледжа в Ханькоу. Но для китайца нехорошо говорить по–английски в Китае, и это нехорошо, чтобы другие знали, что он понимает по–английски. Но господин должен был знать, что я говорю и даже читаю по–английски, иначе зачем же мне держать в ящике газетные вырезки, которые господин сегодня утром искал?