Вульф Дорн - Шепот волка

«Тилии неделю можно не ходить в магазин за продуктами», – подумал Симон. Однако он сомневался, что тетю обрадует такой подарок на пятидесятилетие. Такое дарят только действительно пожилым людям и лишь тогда, когда ничего другого не приходит в голову. Никогда еще его отец не был так бездарен по части выбора подарка. Мама высказалась по этому поводу: все-таки Тилия приходилась ей сестрой.

Обычно Симон уклонялся от семейных торжеств как только мог, но для Тилии он делал исключение. Во-первых, потому что действительно ее любил, а во-вторых, потому что тетя пекла замечательные пироги. За это он готов был стерпеть настырные попытки общения вроде «Как ты сильно вырос!», «Как у тебя дела в школе?» или «У тебя уже появилась подружка?», пропуская их мимо ушей. К тому же они встретятся с братом Майком. Симон заранее радовался этой встрече.

Два года назад Майк переехал в Фаленберг, и Симон скучал по нему. Иметь взрослого брата, старше тебя на шесть лет, – это по-настоящему прикольно! Майк ходил с Симоном на футбол и брал его с собой в кино – Симону иногда удавалось даже проскользнуть с ним за компанию на «фильмы для взрослых». Главное, наличие брата вынуждало школьных товарищей Симона относиться к нему с уважением. Ведь он был… не таким, как они.

Стоило Майку уехать, как проблемы с одноклассниками возобновились. То, что они обзывали Симона «хиляком», «недоделком» и «жертвой», было еще самое безобидное. Хуже всего были стычки с Ронни, грубым амбалом из класса Симона; будучи второгодником, Ронни был на год старше одноклассников. От него Симон старался держаться подальше. Казалось, для Ронни нет на свете ничего приятнее, чем унижать его.

Симон прекрасно успевал, был одним из первых учеников в классе, однако на физкультуре из-за субтильного телосложения оставался «лузером». Для типов вроде Ронни он представлял идеальную жертву.

Однажды Ронни и двое его корешей набросились на Симона в школьном туалете. Они сорвали с его плеч рюкзак, прижали Симона к полу и вытряхнули содержимое рюкзака ему на спину. Затем Ронни схватил завтрак Симона, обмакнул бутерброд в писсуар и заставил мальчика его съесть. Разумеется, Симон сопротивлялся, но здоровяк Ронни оседлал его сверху и стащил с него брюки до лодыжек. Симон закричал, но никто не пришел ему на помощь. Хулиганы отстали только тогда, когда Симона вырвало, – на кафель пола вывалился мокрый кусок проглоченного хлеба. Гогоча, мальчишки убежали, а он так и остался лежать на полу – со спущенными брюками, посреди разбросанных книжек и тетрадей.

Симон не решился рассказать об инциденте ни родителям, ни учителям. Так было бы еще хуже – в этом он не сомневался. Он просто замкнулся в мире книг и компьютерных игр, а своих мучителей избегал, едва завидев их. Даже Майку он ничего не рассказал. Симону не хотелось, чтобы брат думал, будто он не может обойтись без него. Симон мечтал, чтобы старший брат им гордился. Кроме прочего, в тот день не приходилось рассчитывать на встречу с Майком.

Он нетерпеливо ерзал в кресле, играя в «Crissy Road» раунд за раундом. Это стоило ему кучу нервов. С большим трудом ему удалось провести курицу через довольно длинный участок улицы. Эта тупица была слишком медлительна и скоро снова угодила под колеса. Игра казалась ему глуповатой, однако отвлекала во время долгой поездки.

Чем дольше они ехали, тем чаще Симон бросал взгляд на часы своего мобильника. Ему казалось, что в дороге они уже целую вечность. На автобане они попадали в одну пробку за другой, а когда свернули на Фаленберг, по радио сообщили об аварии с грузовиком. Диктор советовал водителям объезжать автобан, где скопилась пробка в 15 километров длиной.

Ларс Штроде предложил свернуть на проселочную дорогу, и Симон подумал: «Только этих чертовых грузовиков нам не хватало! Так мы никогда не доберемся». Сейчас, когда воспоминание об этой минуте преследовало его во сне снова и снова, он мечтал о том, как хорошо было бы не сворачивать со скоростной трассы. Останься они стоять в той гигантской пробке, сколько бы это ни продолжалось, – они все равно бы доехали.

Разумеется, от таких мыслей не было никакого проку, Симон это понимал. Прошлое не исправишь. Но все же… Иногда мечты – единственное, что нам остается.

Вскоре они оказались в тех местах, где Симону раньше бывать не приходилось. Время от времени он бросал взгляд в окно, за которым чередовались поля зерновых и участки леса. Тут и там попадались небольшие поселки – всего лишь пара домов, маленькая гостиница и церковь. Изредка мелькали супермаркет или автозаправка.