Дж. С. Монро - Забудь мое имя

Люк машет им всем рукой, с ревом выезжает со двора и направляется к парку Уондсворт-Коммон. Пошел уже десятый час. Если движение позволит, он доберется до деревни за два часа. Судя по всему, у полиции нет пока твердых доказательств, подтверждающих связь между Джеммой и Джеммой Хаиш. Пока нет…

Я стараюсь сосредоточиться на вопросах доктора Паттерсон, но шум, доносящийся из приемной, становится все громче. Поначалу мы обе пытались его проигнорировать – доктор Паттерсон даже пошутила, что кто-то встал не с той ноги. Но теперь там уже разговаривают на повышенных тонах.

– Извините, я скажу им, чтобы разговаривали тише, – говорит доктор Паттерсон, вставая из-за стола.

– Вы думаете, речь идет обо мне? – спрашиваю я. Разобрать отдельные слова в разговоре трудно, но мне кажется, что в нем прозвучало имя Джеммы Хаиш.

– О вас? Что за глупости! – восклицает Сьюзи. Но обманщица из нее плохая.

Доктор Паттерсон рассчитывала поместить меня в Кэвелл-центр уже сегодня, но там до сих пор не появилось мест. Только я вздыхаю с облегчением, как она сообщает, что договорилась показать меня больничному психиатру. А мне действительно не нужен лишний стресс.

Я смотрю, как доктор Паттерсон приближается к выходу из кабинета. Но прежде чем она открывает дверь, кто-то стучит в нее с другой стороны.

– Сьюзи, можно тебя на пару слов? – раздается голос.

– Это наш управляющий, – закатывая глаза, шепчет мне доктор Паттерсон. – Мне сейчас устроят нагоняй, – и, повысив голос, приглашает: – Заходите.

Управляющий распахивает дверь: голоса звучат громче, но сам он не заходит в кабинет. Покосившись на меня, он бросает взгляд в коридор и только потом обращается к доктору Паттерсон:

– Всего пару минут.

– Мы уже заканчиваем.

– Наедине.

– В вашем кабинете? – спрашивает Сьюзи.

– Да, давайте там.

Судя по виду, доктор Паттерсон совсем не в восторге от этого.

– Вы побудете здесь, хорошо? Пока мы переговорим? – спрашивает она меня.

– Конечно, – отвечаю я. – А что там за шум?

Управляющий отвечает не сразу:

– Вам лучше оставаться здесь.

Я остаюсь одна в кабинете Сьюзи. И пытаюсь вслушаться в разговор в конце коридора. Речь явно идет о Джемме Хаиш. Моей выдержки хватает на пару минут. Я больше не могу этого выносить! Мне нужно убраться отсюда. Вернуться в мою комнату в пабе. Решаю подвергнуть себя еще более тяжелому испытанию – пройти сквозь строй спорщиков. И выхожу в коридор.

– Это она, – охает женский голос. Разговор затихает, как только я захожу в приемную. И вся толпа в безмолвии буравит меня глазами. Людей не так много, как я ожидала. Человек десять, не больше.

Опустив голову, я иду дальше. Они шарахаются от меня как от прокаженной. И при этом не сводят с меня глаз. Пожалуй, надо было послушаться совета доктора Паттерсон и остаться в ее кабинете. Я продолжаю идти. Ноги отяжелели от нахлынувшего адреналина. Но вот наконец я на улице, под лучами яркого солнца. С моих губ слетает вздох облегчения. Я не оглядываюсь назад, но чувствую, что несколько человек вышли следом за мной – проследить, куда я пойду. Я ощущаю на своей спине взгляды их неодобрительно сощуренных глаз.

Я перехожу через дорогу, захожу с бокового входа в паб и направляюсь наверх, прямиком в свою комнату. Закрывшись, я усаживаюсь за пианино и начинаю играть, пытаясь обрести в музыке успокоение. Мелодия сама приходит мне на ум, пока не раздается стук в дверь.

– Это я, Абдул.

– Заходите.

Абдул заходит, смущенно глядя на ноги. На них надеты разные носки и сандалии.

– В деревне ходят всякие разговоры… – мнется мой гость.

– И что говорят, Абдул? – спрашиваю я, хотя ответ уже знаю.

– Вы знаете мисс Хаиш?

Глядя Абдулу в глаза, я мотаю головой.

– Некоторые люди, – продолжает он, – они утверждают, что вы – это она.

Я выдавливаю из себя сухой смешок:

– Я???

– Я сказал им, что это чепуха. А они даже показали мне фотографию той женщины… которая Хаиш. Она не похожа на вас.

– Я знаю, – говорю я, со вздохом закрывая крышку пианино. – Но времени прошло много, и люди подзабыли, как она выглядела.

– Фотография сильно размыта.

– Я не Хаиш, Абдул, – говорю я. Но мой голос звучит неубедительно. – Не беспокойся.

– Я так им и сказал… Чепуха.

– Спасибо! – благодарю я, неожиданно тронутая его преданностью. И рукавом блузки вытираю пятно на деревянной крышке пианино.

– А что за музыку вы играли?

– Это Филип Гласс, – мы с секунду смотрим друга на друга. – Американский композитор.