Крис Хаммер - Выстрелы на пустоши

– С чем именно?

– День трагедии. Рассказывают, что тем утром у церкви Свифт вел себя совершенно обычно, болтал с прихожанами. Затем сходил внутрь минут на десять и вышел совершенно другим человеком, начал стрелять в людей. Бред какой-то.

– Кто бы говорил! Псих хренов. Все то утро бредовое.

– Что же произошло с ним за эти десять минут? Насколько я понимаю, он был в церкви один.

– Да? К чему вы клоните?

– Мне кажется, он кому-то позвонил, и телефонный разговор стал толчком. Такую версию никто не отрабатывал?

– Меня бы удивило, если бы нет. В каком-то смысле дело ведь плевое – Свифт убил пятерых при свете дня, на глазах у толпы свидетелей, а потом юный Робби его застрелил, – так что расследовать особо нечего. С другой стороны, всем интересна причина. Трагедия вызвала широкий общественный резонанс, плюс давление со стороны политиков, которым хочется прикрыть свои задницы. Вот что: я постараюсь выяснить. Вдруг получится. Монтифор держит все файлы при себе.

– Зачем? Считает, что существует связь с трупами в запруде?

– Да. Мы все так считаем. Или подозреваем. По крайней мере, было бы глупо сбрасывать со счетов такую версию. Девушки пропали всего за несколько дней до трагедии, и вот их нашли мертвыми в запруде неподалеку от Риверсенда. Может, и совпадение, однако только сумасшедший не проверит возможную связь.

– Значит, там все-таки немецкие туристки?

– Почти без сомнения. Кроме скелетов, мало что осталось, но мы нашли обрывки одежды и кое-какие вещи. Предстоит еще формальная идентификация по зубам, ДНК и так далее.

– Как погибли девушки?

– Выстрел в голову. Мы прочесываем запруду на предмет пуль. Если удастся установить, что они выпущены из оружия Свифта или Снауча, – конец игре.

– Ясно. Помимо времени – за неделю до того, как Свифт начал палить из винтовки – и места – окрестности Риверсенда – между Свифтом и убийством туристок есть какие-нибудь существенные параллели?

– Ничего существенного, это уж точно. Однако поступила кое-какая новая информация.

– Можете поделиться?

– Дайте подумать. – Сделав затяжку, Уокер рассматривает сигарету, опять затягивается и, затушив окурок о дверцу снаружи, выбрасывает его на улицу. Выпускает в окошко последнее облачко дыма и поднимает стекло. – Ладно, так и быть, пишите. Только притворитесь, что сами узнали. Никаких ссылок на полицейские источники и тому подобное. За городом живет один ненормальный старик, который считает, что Свифт в Пустошах охотился на кроликов и прочую живность, причем не так уж далеко от места, куда сбросили тела. Зовут его Уильям Харрис, известен по имени Дедуля.

– И это новая информация?

– Да.

– Почему ее не обнаружили сразу после трагедии?

– Хороший вопрос. Как я уже говорил, есть люди, которые защищали Свифта при жизни… и хотят защищать после смерти. Ладно, мне пора. Где вас высадить?

– У книжного. «Оазис». Знаете, где это?

– Конечно. Что там?

– Хороший кофе.

– Ясно. И сексапильная одинокая мамочка, да? Сам бы от такой не отказался.

Мартин не отвечает, и мгновением позже Херб высаживает его прямо у книжного.

– Всего хорошего, Мартин! Я гляну, что можно сделать насчет телефонных звонков. Просто помни: меня не впутывать! Обращайся, если что понадобится.

– Само собой. Спасибо за помощь, Херб. Я очень ее ценю.

– Не парься, приятель. Задай им всем жару!

Мартин выпрыгивает из внедорожника и, проводив взглядом Уокера, который направился в сторону шоссе и Беллингтона, поднимается на тротуар возле книжного.

Интересно, почему информация о Дедуле Харрисе стала известна следователям только сейчас? И почему Робби Хаус-Джонс ее придержал? Может, он тоже участвует в заговоре, о котором рассказывал Уокер, и защищает Байрона Свифта, заметая его следы?

На память приходит Дарси Дефо, давний соперник еще с тех пор, когда оба стажерами пришли в «Геральд». Они как масло и вода: Дарси в костюмах на заказ – Мартин в джинсах; Дарси балует себя изысканными блюдами и еще более изысканными винами за счет командировочных – Мартин питается едой навынос; Дарси окучивает городскую элиту и подлизывается к руководству – Мартин всеми силами старается не замечать и тех и других. Конкуренция уважительная и внешне дружелюбная, и остается такой, несмотря на то что их ровесники теперь кто на редакционной скамье запасных, кто погнался за длинным долларом и удобным для семейного человека графиком, уйдя в связи с общественностью. Они вместе поднимались по служебной лестнице: Дарси – мастер слова, Скарсден – новостная ищейка. Однажды лондонским вечером Дарси за бокалом вина заявил, что существуют два типа корреспондентов: «фронтовые» и «придворные». Кто из них кто, он мог и не пояснять.