Крис Хаммер - Выстрелы на пустоши

Создав новый файл, Мартин включает Свифта в главный материал, затем стряпает побочную статью, безудержно теоретизируя о причастности преподобного к убийству девушек и сопоставляя даты их похищения, убийства и трагедии возле церкви Святого Иакова. Туда же входит версия Робби о том, что Байрон Свифт и предполагаемый насильник Харли Снауч действовали сообща. Затем в порыве вдохновения и праведного гнева домысливает для читателей недостающее со ссылкой на информацию из полицейских источников. До чего же хорошо очиститься, выплеснув все на компьютерный экран, излить ярость на двух злоумышленников, мертвого и живого, насильника и массового убийцу, так ловко сумевших вызвать сомнения в своей вине! В статье нет места двойственности реального мира – все либо белое, либо черное, никаких полутонов. Слова так и хлещут, едва ли не сами пишутся: свидетельские показания, вывод, приговор. Виновны, и все тут. Мартин прикрепляет текст к письму и с довольным вздохом жмет кнопку «Отправить».

Теперь новый материал: очерк о некогда благополучном городке. Опустошен засухой и едва не сгорел в степном пожаре, однако хорошие люди в нем не сдаются, пытаясь жить честно и достойно. Речь идет о том, как кошмарное убийство свело на нет их труды, о том, как их родной город навсегда стал синонимом неимоверного зла. «Цирк уродцев для всей Риверайны», – сказал о нем один местный. Показывая, как глубоко ранило горожан предательство, Мартин пишет о людях вроде констебля Робби Хаус-Джонса, который работал со священником в детско-юношеском центре и в конце концов пристрелил его, тем самым очистив город от скверны. Без стеснения включает рассказ о том, как на пару с Робби рисковал жизнью, спасая Снауча всего за два дня до его ареста. Затем перерабатывает статью, отводя пожару главное место, отчего контраст между хорошим полицейским и злостным преступником становится еще разительней. Собственный героизм Мартин преуменьшает, однако не забывает упомянуть и себя. Это лучше, чем увлекательная байка, лучше, чем сильная история.

Текст вышел первосортным. Дефо будет посрамлен, Макс придет в восторг, скептики из новостного отдела заткнутся. Ко второй половине дня материал отослан, и Мартин чувствует небывалое удовлетворение. Вернулся былой задор – то, чего он не ощущал после Газы. Завтра суббота, самый толстый газетный выпуск недели. Подгадал так подгадал. Главная страница – репортаж с места событий, в боковой врезке – связь с Байроном Свифтом, плюс основной материал в новостном обозрении.

Мартин звонит Беттани. Та счастлива: они обставили конкурентов. Редакторы сейчас спорят, что выложить онлайн, а что придержать для газетной сенсации. Не мешало бы посмотреть телевизионные новости: вдруг что-то нужно добавить. Желая застолбить за собой тему таинственного прошлого Байрона Свифта на случай, если Беттани сама что-то вынюхает через контакты в сиднейской полиции, Мартин упоминает о работе над продолжением для воскресных газет. Затем решает устроить перерыв, встает и потягивается. Давненько он не сидел столько часов безвылазно за клавиатурой.

Мэнди на кухне. Лиам, хихикая, скачет в детской сбруйке, закрепленной на резиновых лямках в дверном проеме, а его мать с отрешенным видом нарезает фасоль – рядом уже целая гора. Мартин присаживается за кухонный стол и переводит дух: пусть водоворот мыслей в голове уляжется, надо вернуться в настоящее.

– Мэнди, ты никак не могла знать.

– Уверен? Это какой же дурой надо быть, а? Только я начала его прощать, и тут… вот это. Вечно где-нибудь попаду впросак, вечно жертва, вечно эти гребаные мужики по мне топчутся, как хотят.

Не зная, что сказать, Мартин подходит и, утешая, обнимает ее за плечи. Она стряхивает его руки.

– Не надо! Не подкрадывайся сзади, когда я с ножом. – В голосе Мэнди звучит неподдельная злость.

– Ясно. – Он возвращается на свое место за столом.

Мэнди кромсает фасоль дальше. Что он забыл тут, на кухне у этой женщины, с которой так жестоко обошлась судьба? Что станет делать, когда допишет историю и получит свою сенсацию на главной странице? Уедет из города, бросит ее здесь? Не того ли она ждет? Эх, не надо было с ней спать. Конечно, его тогда переполняла эйфория, потому что он выжил в огне, да и сама Мэнди была не против…

Взгляд Мартина падает на голубые цветы в вазе над мойкой.

– Красивый букетик. Как они называются?

– О чем ты?

– О цветах. – Он показывает.

– Мартин, ты ослеп? Это же болотный горошек. Фрэн дала, когда я забирала Лиама. Она торгует такими в магазине.