Алексей Дунаев - Без причины

— Семёныч, оперативников срочно. Пушкина двадцать один. Тут труп мужчины. Огнестрел.

— Выехали уже, ждите, — раздался ответ в рации.

— Товарищ милиционер, вы меня отпустите? Мне надо.

— Нет. Не могу. Рассказывай, что случилось.

Ольга услышала, как напугавший её урод удаляется от входа на чердак по крыше. Он довольно громко ступал по жести. И она тоже попятилась назад, думая, что надо срочно посмотреть на него через окно: запомнить, как он выглядит и в какую сторону даёт дёру.

Звуки его шагов как-то резко затихли. И она слишком поздно поняла, что что-то не так. Молодой мужчина с короткой стрижкой и с раскрасневшимися от мороза щеками одним ударом ноги выбил дверцу и проскочил на чердак. Ольга встретилась с ним взглядом, и он в ответ неприятно ей улыбнулся.

— Как ты думаешь, почему я не скрываю своего лица? — спросил коротко стриженый подонок.

— Что тебе надо! — закричала Ольга, отступая к лестнице. — Вали отсюда! Ты же видел, там милиция приехала.

— Наивная! — произнёс мужчина и достал из-за пояса пистолет. — Милиция так быстро не приезжает.

Ольга изменилась в лице. От страха душа у неё рухнула в низ живота, а затем и вовсе ушла в пятки. Она сделала несколько быстрых шагов назад, уставившись в дуло пистолета.

— Ты хотя бы спроси за что? — произнёс коротко стриженый, готовясь нажать на спусковой крючок.

— За что?

— А ни за что. Просто так. Без какой-либо на то причины.

— Пройдёмте в машину, — потянул меня за рукав куртки сотрудник патрульно-постовой службы. Я двинулся вместе с ним к «уазику», и тут же в моём кармане зазвонил мобильный телефон. Я поднёс его к уху.

— Папа! Папка! — раздался рёв Жанки в мобильнике.

— Что случилось? — закричал я, чувствуя беду.

— Папа! На чердаке выстрел раздался.

— А где мама?

— Я не знаю. Может, там, на чердаке. Я поднялась на второй этаж. Её хотела найти, и прогремел выстрел.

— Доча, беги! — завопил я в мобильник и рванул в сторону. — Ни о чём не думай! Беги!

— Куда?! Стоять! — заорал милиционер мне вдогонку.

Но я даже не обернулся и со всех ног бросился прочь от милицейского «уазика». У меня была только одна мысль — как можно быстрее добраться до своего дома.

Я довольно удачно оторвался от милиционера, который бросился вслед за мной. Обогнув угол дома, я нырнул в арку. Когда я выбежал к дороге, за моей спиной появился милицейский «уазик».

— Эй, шальной! — закричал, открыв дверцу, один из сотрудников патрульно-постовой службы. Их в машине было двое. Он и водитель. Третий, видимо, остался на месте преступления. — Давай подвезём!

— Куда?

— Как куда? Туда, куда ты торопишься.

Раецкая записала имена и фамилии друзей Максима Зацепина. И на какое-то время о чём-то задумалась. Максим с раздражённым выражением лица наблюдал за ней. Сделав кое-какие пометки в своей записной книжке, она задала очередной вопрос Зацепину:

— Подумайте хорошенько, Максим, кому вы все впятером могли перейти дорогу?

— Почему именно впятером?

— Потому что он угрожал вам всем? А не кому-то одному.

— Как-то вы очень глубоко копнули, — тут же отреагировал Максим. — Я даже про это не подумал.

— Не поняла вас. Вы это сейчас о чём?

— Есть в вашем предположении зерно истины.

— Ну, так давайте рассказывайте. Чего тяните?

— Знаете, если подумать хорошенько, то наша крепкая дружба именно с этого и началась. До этого мы были просто парни из одной деревни. Общались там периодически, на дискотеки в соседнюю деревню вместе ходили.

— Давайте ближе к делу.

— Всё это произошло в девяностые. Мне уже тогда было двадцать лет. Как раз столько, блин, сколько этому сопляку, который присел к нам за столик с пистолетом в руках.

В сумочке Раецкой заиграла мелодия. Она вытянула из неё смартфон.

— Минуточку, — попросила Максима замолчать Лариса Константиновна и встала из-за стола. — Слушаю, Антон, — ответила она на вызов. — Что?! Когда?! А ты откуда это узнал? Понятно… Нет, я поеду на своей машине.

— Что-то случилось? — спросил Зацепин после того, как Раецкая опустила смартфон в сумочку.

— Случилось. Убили одного из вашей пятёрки.

— Кого? — вскрикнул Максим и его глаза наполнились ужасом.

— Степана Моряева.

Пуля зацепила щеку Ольги, оставив после себя кровавый след. Широко раскрытыми глазами женщина смотрела на того, кто собирался её убить.