Джеймс Деларджи - 55 [litres]

– Приехал Митч, так что уже нет, – пробурчал Чендлер.

– О! Как поживает малыш Эндрюс? – поинтересовалась мама.

Говорить о Митче не было никакого желания, поэтому Чендлер просто пожал плечами.

– Если он здесь, значит, случилось что-то серьезное, – заметила мама.

– Я заночую у вас, если вы не против, – сказал Чендлер, чтобы сменить тему.

Да, оба подозреваемых надежно заперты, до дома всего пара минут, но он все равно хотел спать под одной крышей с детьми.

Мама расплылась в улыбке.

– Есть хочешь?

– Нет, спасибо.

Она подтолкнула Чендлера к кухне.

– Сейчас что-нибудь приготовлю, проходи.

Чендлер лег на диван, который тут же поглотил его. Он прикрыл глаза, но заснуть не мог, поэтому стал прокручивать в голове имеющиеся улики. Итак, есть двое подозреваемых, совершенно противоположных друг другу. Гэбриэл Джонсон: дрожащий, испуганный голос, который также имеет свойство обволакивать слушателя. Усталый автостопщик, конечно же, согласился бы поехать с ним. Допустим, он похититель и убийца, поэтому и сбежал из гостиницы. Зачем тогда вернулся и сдался? Логичнее предположить, что он решил разыграть из себя доброго самаритянина и остановить маньяка. Хит Баруэлл: шумный, грубый, жестокий; отрицает все, кроме попытки угнать машину; впадает в истерику при мысли, что находится под одной крышей с Гэбриэлом. Если он притворяется, то делает это очень умело – следовательно, тоже мог убедить автостопщика сесть к себе в машину. С другой стороны, Гэбриэл дважды по своей воле приходил в участок, Хит добровольно не делал ничего.

Внешне они тоже совершенно не походили друг на друга: Гэбриэл – высокий и тощий; Хит – приземистый и крепкий. Однако и у первого, и у второго сильный загар, типичный для тех, кто работает на открытом воздухе. У обоих нет родителей; Хит с родней не общается, а у Гэбриэла все погибли. Поскольку никаких однозначных доказательств в пользу одного или другого не было, подозревать следовало обоих. А раз оба под подозрением, существует вероятность, что они могли работать вместе, пока по какой-то неизвестной причине их пути не разошлись… Возможно, потому они так боятся друг друга: знают, на что каждый способен?

Дальше – хижина. Найденные вещественные доказательства подтверждают, что там действительно происходили убийства – как минимум там точно держали пленников в цепях. Как она загорелась? Случайно? Кипа бумаг воспламенилась от солнца? Может, в пылу драки они опрокинули печку и в домике полыхнул пожар? Но зачем им печка в такую жару?

Оставался один вариант: убийца намеренно устроил поджог. Скорее всего, установил воспламенитель с таймером, чтобы уничтожить улики, на случай если не вернется назад. Хорошо, когда он это сделал? У Хита было время между приходом Гэбриэла в участок и тем, как Кен поймал его за угоном машины. У Гэбриэла – между побегом и добровольной сдачей. Но как он успел добраться до холма? И зачем вернулся? Он вполне мог устроить пожар и сбежать.

Время, мотивы, нестыковки – все перепуталось в усталом мозгу Чендлера, но он не собирался сдаваться. Вдруг всплыла новая мысль: а что, если Гэбриэл с Хитом не работали вместе, но им помогал кто-то третий?

В этом случае дело принимало совершенно иной оборот. Число вариантов зашкаливало, а Чендлер привык, когда все условия задачи известны. Именно поэтому он остался в Уилбруке. Дом и дети были для него солнцем, сила притяжения которого не давала возможности уйти. Впрочем, Чендлер и не хотел.

На часах – три часа ночи, маленькое солнышко спустилось на кухню. Это Сара в ночнушке. Не заметив Чендлера, она прошла к холодильнику и заглянула внутрь. Дочка уже вымахала ростом с Тери, и у нее было такое же узкое лицо с высокими скулами. Только бы на этом сходство закончилось и она не унаследовала мамин характер.

Сара достала молоко, хлопнула дверью холодильника так, что внутри зазвенело. Шум ее не беспокоил, она как всегда была погружена в смартфон, не обращая внимания на то, что творится вокруг.

– И кому ты написываешь посреди ночи? – поинтересовался Чендлер.

Сара взвизгнула и пролила молоко.

– Какого… – начала она и осеклась.

– И в этом тоже придется исповедаться, – заметил Чендлер.

Дочка долила молока в стакан.

– Да? Значит, все будет? – Она снова начала что-то набирать на телефоне.

– Посмотрим.

Сара не ответила.

– Так кому пишешь? – слегка обеспокоенно поинтересовался Чендлер.

– Никому. Это заготовки.