Рут Уэйр - Смерть миссис Вестуэй [litres]

– О, конечно, пожалуйста. – Хардинг махнул рукой. – Как вам будет угодно.

– Я… – Хэл закусила губу. После разговора с Лиззи она все время представляла себе эту минуту, но нужные слова не приходили, и Хэл поняла, что их просто нету, она не может сказать ничего, что могло бы исправить положение дел. – Мне нужно кое-что сказать вам, – повторила она и невольно встала, чувствуя, что не может расслабленно и уютно сидеть в углу дивана. У нее было такое ощущение, будто ей предстоит сражение, будто нужно отражать атаку. Мышцы шеи и плеч заболели от напряжения. – В Брайтоне я кое-что нашла. Разобрав бумаги мамы, я поняла…

Она сглотнула, так как во рту у нее вдруг пересохло, и пожалела, что так быстро выпила весь виски, не оставив ни глоточка.

Хардинг нахмурился. Абель вдруг напрягся и наклонился вперед с нетерпеливым выражением на лице. Только Эзре, казалось, все нипочем. Он скрестил на груди руки и с интересом смотрел на Хэл как человек, наблюдающий за экспериментом.

– Что же? – не скрывая любопытства, спросил Хардинг. – Что вы поняли? Выкладывайте, Хэрриет.

– Маргарида Вестуэй, ваша сестра, она мне не мама.

Хэл почувствовала, будто с нее скатился огромный камень, но это принесло не облегчение, а, напротив, сильную боль, так как она была уверена, что, когда камень грохнется оземь, наступит крах.

Наступило же долгое молчание.

– Что?! – наконец воскликнул Хардинг и уставился на Хэл. Его полное румяное лицо побагровело от жара камина или от полученного удара, она точно не поняла. – Простите?

– Я вам не племянница, – сказала Хэл и снова сглотнула.

Подступили слезы, и было так легко выпустить их наружу, сыграть на сочувствии, но ясное понимание того, что происходит, заставило ее подавить это желание. Она не будет разыгрывать здесь жертву. С притворством покончено.

– Я должна была сообразить раньше. Уже были… нестыковки. Вернувшись домой, я покопалась в маминых бумагах, пытаясь разобраться, и нашла… Я нашла дневник, письма… Из них мне стало ясно, что произошла страшная путаница. Я не дочь вашей сестры. Я дочь Мэгги.

– О Боже. – Голос потрясенного Абеля прозвучал тускло и невыразительно. Он закрыл лицо руками, словно пытаясь удержать в голове мысли, которые просились наружу. – О Боже. Хэрриет, но это… это же… – Он замолчал и принялся качать головой, как будто получил оглушительный удар и теперь пытается прийти в себя. – Но почему же мы не поняли?

– Подождите… Да подождите же! Это же значит, что завещание недействительно! – воскликнул Хардинг.

– Ради бога! – Эзра язвительно усмехнулся. – Деньги! Больше тебе ничего в голову не приходит? Завещание тут далеко не самое важное.

– Однако именно завещание привело сюда Хэрриет, так что, я бы сказал, это довольно важно, – парировал Хардинг. – И деньги тут ни при чем. Мне очень обидно слышать твои намеки, Эзра. Дело… Дело в том… Боже милостивый, мы только начали разгребать всю эту кромешную кучу… О чем, черт подери, думала мать?

– Хороший вопрос, – тихо сказал Абель. Он резко обмяк на стуле, не отнимая рук от лица.

– Но ваше имя указано в завещании, – медленно произнес Хардинг. У него был вид человека, который пришел в себя после потрясения и пытается найти почву под ногами и получить какие-то объяснения. – Нет, погодите, вы же говорили нам… Вы вообще не Хэрриет Вестуэй? Кто же вы на самом деле?

– Да нет! – быстро ответила Хэл. – Нет-нет, я Хэрриет. Честное слово. А моя мама в самом деле Маргарида Вестуэй. Я полагаю, ваша мать просила мистера Тресвика найти свою дочь. – У Хэл стянуло лицо, а пальцы, несмотря на огонь в камине, окоченели. – Потом проводки как-то перепутались, и он вместо этого нашел мою маму, не поняв, что произошла ошибка. Я думаю, он сообщил вашей матери, что нашел ее дочь. Она погибла, но у нее, в свою очередь, осталась дочь. Так мое имя попало в завещание. Никто не понял, что я не ее внучка.

– А вы-то как же не поняли? – спросил Абель, но в голосе не было негодования, только изумление. Он озадаченно посмотрел на Хэл. – Ведь были же, вы сами говорите, нестыковки, которые должны были навести вас на мысль…

Он умолк. Хэл замерла и напряглась. Вот оно. Вот опасное место. Потому что он прав.

Она заставила себя сесть, и в голове послышался мамин голос. Когда чувствуешь искушение дать поспешный ответ, притормози. Пусть подождут. Дай себе время подумать. Спотыкаемся мы чаще всего, когда торопимся.

– Да, – медленно начала она и уселась поудобнее, отчего скрипнули диванные пружины. В камине загудел ветер. – Да, кое-что было. Правда, не сразу… Но вы должны понять… Мое имя, оно же указано в завещании. А мама никогда не рассказывала о своем детстве. Никогда не упоминала никаких братьев, дома в Корнуолле, да вообще много чего не рассказывала. Ни о своих родителях, ни о моем отце. Я просто приняла как должное, что о части ее жизни мне ничего не известно. А мне так хотелось… – Голос изменил Хэл, и в этом не было никакого притворства. Она попыталась унять дрожь, так как сейчас не врала. – Мне так хотелось, чтобы это стало правдой. Я хотела этого… всего этого… – Она обвела рукой гостиную, камин, дом, мужчин, сидевших вокруг стола и смотревших на нее с изумлением, волнением и озадаченностью разной степени. – Семьи. Надежности. Чувства дома. Я так этого хотела, что письмо мистера Тресвика показалось мне… ну, как бы ответом на мои молитвы. Я думаю… Думаю, я просто отбросила все сомнения.