Рут Уэйр - Смерть миссис Вестуэй [litres]

– А что было в письмах, вы не знаете? – спросила Хэл. Она затаила дыхание в ожидании ответа, но Лиззи покачала головой:

– Нет, я их не открывала. Видела только одно, и то потому что у твоей мамы не было конверта и она попросила меня его найти. Это было последнее письмо.

– И что в нем было?

Лиззи опустила взгляд на колени, беспокойно затеребив розовыми пальцами желтые резиновые перчатки.

– Я его не читала, – сказала она наконец. – Не такой я человек. Но оно было сложено так, что мне просто бросилось в глаза одно место, и я запомнила его на всю жизнь. Там говорилось: Мод, я собираюсь ему сказать. Но меня почему-то одолевают дурные предчувствия и очень скверно на душе. Пожалуйста, пожалуйста, поторопись. Я боюсь того, что может случиться .

Наступила долгая пауза. Лиззи сидела неподвижно, погрузившись в воспоминания, а Хэл снова и снова прокручивала в голове ее рассказ, чувствуя, как изнутри поднимается ледяной страх.

– Кому… – начала она, но не договорила.

– Кому «ему», ты хочешь спросить? – Хэл лишь молча кивнула, а Лиззи пожала плечами, и ее славное полное лицо посерьезнело и подернулось печалью. – Не знаю. Но я всегда думала… – Бывшая горничная закусила губу, однако Хэл поняла, что та хотела сказать, еще прежде чем Лиззи договорила: – Я всегда думала, что она наконец сказала твоему отцу о своей беременности и что боялась она именно его. Прости, дорогая.

– Вот как… – Хэл облизнула пересохшие губы и отхлебнула глоток остывшего чая, который в самом начале поставила перед ней Лиззи. – И… что же случилось потом? Я знаю, что мама переехала в Брайтон. А что Мод?

– Ну, это только подлило масла в огонь. – Лицо Лиззи расплылось в улыбке, она отпила большой глоток из своей чашки и поставила ее обратно на стол. – Это было, может, в конце января или начале февраля. Мод вернулась из Оксфорда, или куда она там официально ездила, но я понимала, что это еще не конец. Письма летали туда-обратно, Мод шепталась с кем-то по телефону в коридоре, отскакивая, как воришка, когда я выворачивала из-за угла. Кто другой решил бы, что она треплется со своим парнем, но я хорошо ее знала, это было не так.

Я не работала у них в тот день, когда они бежали, а на следующий, когда я пришла убираться, в доме все стояло вверх дном. Они исчезли ночью, взяв с собой, судя по всему, только одежду и даже не оставив записки. Миссис Вестуэй в клочья разнесла чердачную комнату, а заодно и комнату Мод, и при этом говорила такие вещи, каких я, надеюсь, больше не услышу – нехорошие вещи про них обеих, про свою дочь тоже. Но в полицию так и не обратились, это я точно знаю, потому что мой деверь тогда как раз там служил, и он говорил, что не было никакого официального протокола о бегстве девушек. Может, она боялась последствий, не знаю. И в конце концов, мне кажется, просто смирилась, что они удрали. Мод, а может, и Мэгги, я так и не поняла – у них был похожий почерк (я ведь все эти дни и недели челноком таскала им записки), – написала письмо. Не знаю, что там было, но в приоткрытую дверь гостиной я видела, как миссис Вестуэй его читала. Прочла, потом порвала в клочки и бросила их в огонь, а потом еще и плюнула туда.

– И все? – неуверенно спросила Хэл. – И вы никогда больше о них не слышали?

– Все, – кивнула Лиззи. – По крайней мере, почти все. В марте я получила открытку из Брайтона. Там было только: Спасибо. М ., без обратного адреса, но я-то догадалась, кто ее послал.

– И они больше не приезжали?

– Я так не говорила, – покачала головой Лиззи. – Я их больше не видела, но Мэгги приезжала.

– Что?! Когда?

– После твоего рождения. Я при этом не присутствовала, так что не знаю, что там случилось, но точно знаю, что она приезжала. Билл Томас – он давно умер – разъезжал тогда на своем такси, так вот он подвозил ее до имения, он сам мне потом рассказывал. Билл говорил, что у дома он спросил, ждать ли ее, но Мэгги сказала нет, она, мол, позвонит, когда нужно будет забрать. Он еще сказал, что у нее был вид человека, который идет на бой. Прямо как Жанна д’Арк, так он выразился.

– Но зачем? – Хэл невольно нахмурилась и затрясла головой. – Зачем она приезжала, если с таким трудом отсюда вырвалась?

– Не знаю, дорогая. Я только знаю, что больше о ней ничего не слышала. О них обеих. Больше ни та, ни другая сюда не приезжали. Я часто их вспоминала, думала о ребенке – полагаю, это ты. Думала, что с ними стало. Ты сказала, твоя мама стала гадалкой?

– На картах таро, – ответила Хэл. Она несколько ошалела от рассказа Лиззи. – На Западном пирсе в Брайтоне.