Рут Уэйр - Смерть миссис Вестуэй [litres]

Абель, кажется, почувствовал, что разговор ее смущает, по крайней мере, вызывает неловкость, и сменил тему.

– Но расскажите же мне, что произошло за завтраком?

– За завтраком? – замялась Хэл. Она припомнила, как чуть не подрались Хардинг и Эзра, и решила, что лучше остаться в стороне, не ввязываться в эту сложную паутину обид и привязанностей, столь ощутимо опутавшую братьев. – Я… Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Хардинг и Эзра слегка… словом, несколько повздорили.

– О, не волнуйтесь за них, – рассмеялся Абель, поравнявшись с ней и подстроившись к ее шагу. – Они дерутся с тех пор, как Эзра научился говорить. А кстати, если мы здесь свернем налево, я смогу показать вам лабиринт.

– Здесь есть лабиринт?

– Ну так, средненький. Вон там. – Абель махнул в сторону, противоположную роще, в дальний конец газона. – Но вообще-то я не о нем. Видите клубы дыма на лестнице?

– Ах, это! – Хэл рассмеялась с облегчением, что щекотливая тема осталась позади. – Тостер загорелся.

– Да вы что? А я-то думал, это миссис Уоррен пыталась поджечь дом, чтобы он не достался недостойному наследнику.

Хэл будто ударили, щеки вспыхнули, и лицо у Абеля перекосилось.

– О Господи, Хэрриет, простите, это невероятно грубо с моей стороны. Я не имел в виду вас, я хотел сказать… Знаете, в миссис Уоррен всегда было что-то от миссис Дэнверс [4] Речь идет о персонаже романа «Ребекка» английской писательницы Дафны Дюморье (1907–1989) – экономке, фанатично преданной своей хозяйке. . Думаю, ее не осчастливил бы никто из нас в качестве наследника, за исключением, может быть, Эзры.

– Все в порядке, – отрезала Хэл. Она даже себе не могла признаться в том, какую боль ей причинили слова Абеля. – А почему она так любит Эзру? – выдавила она после неловкого минутного молчания.

Будто задумавшись, как ответить, Абель дыханием попытался отогреть себе руки, выпустив облако белого пара, которое обволокло обе их головы.

– Кто знает, – сказал он наконец. – Причин для этого нет – документально подтвержденных, по крайней мере. Он всегда был очаровашкой, но видит Бог, миссис Уоррен довольна устойчива к такого рода влияниям. Он и у матери ходил в любимчиках. Может, как последыш. Младший сын, по меньшей мере. Конечно, ваша мать еще младше – ну, на пару часов.

– Они близнецы? – выскочило у Хэл, и ей тут же захотелось откусить себе язык.

Она никогда не считала себя особенно болтливой, скорее наоборот. Знавшие Хэл часто отмечали ее сдержанность, нежелание вмешиваться в чужие дела. Но здесь задача состояла не только в том, чтобы не сказать слишком много о себе и скрыть свое незнание – нет, она будто брела по болоту и в любой момент могла оступиться. Об этом ни на секунду нельзя забывать. Однако Абель, похоже, не заметил ее смущения и только кивнул.

– Они… были очень близки. Я на четыре года старше, а Хардинг еще старше, он на восемь лет старше меня, так что, когда малышня начала ходить, его уже отправили в школу. Но Мод и Эзра… я думаю, именно поэтому он так и не оправился после ее исчезновения. Он всегда был горяч, но когда она сбежала… Не знаю, как сказать, Хэрриет. Что-то в нем изменилось. Как будто весь огонь обратился внутрь, на него самого. Понимаете, он ведь искал ее много лет.

– Мне так жаль. – От неискренности у Хэл запершило в горле.

Абель ласково положил ей руку на плечо. Она испугалась, что прикосновение сейчас обожжет, но этого все-таки не произошло.

– Она… она была удивительная, – медленно продолжил Абель. – Не знаю, что она рассказывала вам о своем детстве, но после того как нас с Хардингом отправили учиться, остаться здесь с матерью было несладко. Эзра в основном тоже жил в пансионе, а даже когда приезжал домой, самое страшное каким-то образом доставалось не ему, ну… Короче, наша мать была непростым человеком, поладить с ней удавалось не всякому, даже в лучшие времена, а с возрастом она становилась все более странной и раздражительной. Думаю, миссис Уоррен в самом деле оказалась единственной, кто мог переносить ее общество, и не уверен, что ей это давалось легко. Но, послушайте… – Абель умолк, прокашлялся, перевел дыхание и решительно улыбнулся. – Почему я вас искал… Я кое-что нашел у себя в комнате и решил… ну, решил, что вам может понравиться.

Они остановились, Абель запустил руку в карман и достал фотографию, сложенную, с загнутыми уголками, подернутую той странной золотистой дымкой, что всегда появляется на фотографиях, которым исполнилось несколько десятков лет.