Майк Омер - Внутри убийцы [litres]

– Ты не могла до этого додуматься, – мягко сказал Тейтум. – Только не в четырнадцать лет.

Он был прав. В четырнадцать ей даже в голову прийти не могло, что полиция способна подтасовать улики, только бы притянуть кого-то к делу. Такая мысль была абсолютно чуждой. Зои могла злиться на копов, могла считать их некомпетентными, но в четырнадцать она ни разу не задумалась, что они и в самом деле могут вот так испоганить собственное расследование. Прошло много лет, прежде чем она узнала, что бывает всякое.

Но, когда Зои задумывалась об убийствах в Мейнарде, ей всегда было четырнадцать. Она всегда хваталась за те же идеи, двигалась привычной колеей мыслей.

– Я должна была сообразить, – раздраженно произнесла она. – Ты не представляешь, сколько раз я прокручивала в голове все факты этих дел… Это же очевидно.

– Да, если б только ты смогла отстраниться от них, – сказал Тейтум. – Но ты не могла. Зои, это твое детство. Ты сама едва не стала жертвой убийцы. Он продолжает посылать тебе эти конверты, выносит тебе мозг, пугает тебя…

– Я не напугана.

– Правда? Когда он годами преследовал тебя? Что ты на самом деле чувствовала, когда получала от него эти конверты? Ты действительно думаешь, что не возвращалась на двадцать лет назад?

Она молчала.

– И что ты почувствовала, когда те же конверты всплыли во время нашего расследования? Кем ты была в тот момент? Зои – криминальным психологом? Или Зои – четырнадцатилетней школьницей?

– Я… – Она начала отвечать, потом замолчала. Мысленно вернулась в ту минуту. Вот она берет конверты у репортера. И… погружается в кошмар.

Тейтум смотрел на нее с грустью и теплотой, и Зои захотелось отвесить ему пощечину за его понимание и сочувствие. Лучше б он смеялся над ней, упрекал и говорил, как она облажалась…

Отвернувшись, она сдавленным голосом пробормотала:

– Чтоб его…

– На случай, если я недостаточно ясно выразился, – сказал Тейтум. – Я считаю, что двадцать лет назад ты блестяще составила профиль Гловера. И полагаю, что ты блестяще работала и по чикагскому делу. Ты просто допустила маленькую ошибку.

– Маленькую? – Зои чуть не фыркнула.

– Не хочешь попробовать еще раз? С тем, что мы теперь знаем? И не вмешивая Рода Гловера? – спросил Тейтум. – То есть я понимаю, ты еще на больничном, но…

– Пойдем, – сказала Зои, вставая.

Она зашла в свой домашний офис и обернулась. Тейтум вошел следом, и Зои наблюдала, как его взгляд мечется по новому декору комнаты.

– Вот блин, – пробормотал он.

Зои подошла к стене и сдернула одну из приколотых статей.

– Помоги мне убрать их, – сказала она, снимая еще одну. – Я хочу выкинуть это из головы.

От пребывания в «кабинете» Зои Тейтуму казалось, что он путешествует по мозгу психолога, где творится сущий кавардак. Грей помог ей убрать все предметы, связанные с убийствами в Мейнарде и с убийствами в Чикаго в 2008 году. Теперь они остались с пятью мертвыми женщинами, троих из которых забальзамировали. Зои начала перевешивать фотографии в соответствии со схемой, которая казалась ей чем-то полезной, пока Тейтум отправился на кухню сделать им кофе. Он сварил кофе покрепче, догадываясь, что ночь будет долгой.

Грей вернулся с кофейником и двумя кружками и разлил по ним кофе. Одну он протянул Зои, которая рассеянно поблагодарила его, не отрываясь от маркерной доски. Тейтум проследил за ее взглядом и определил женщин на доске. Он сам видел тела двух жертв – Кристы Баркер, оставленной убийцей на пляже, и Лили Рамос, с которой они связались перед ее смертью. Их снимки, рядом с тремя другими, дернули эмоции Тейтума. Этот убийца бродил по Чикаго, убивал, легко и небрежно, и ни ФБР, ни чикагская полиция не могли его остановить. Он обернулся к Зои, ожидая, что та заговорит. Она молчала. Вздохнув, он произнес:

– О’кей, слушай, так дело не пойдет.

– Что не пойдет? – спросила Зои, взглянув на него.

– Ты запираешься у себя в голове. Ты даже не пытаешься поговорить.

– Как это? Я все время говорю с тобой.

– Только когда ты знаешь, что хочешь сказать, – уточнил Тейтум. – Вот тогда ты с радостью читаешь мне лекцию и делишься гениальными умозаключениями. Но если ты сомневаешься, ты продолжаешь думать сама.

Она открыла было рот, прищурилась, потом закрыла его. Грей сложил руки на груди и ждал.

– Ладно, – наконец произнесла она, фыркнув. – Чего ты хочешь?

– Ну, ты говоришь, о чем думаешь, а затем я высказываю свои мысли по этому поводу – возможно, у меня есть другая идея. Далее, ты не отбрасываешь мои мысли, а пытаешься обдумать их, даже если я сказал глупость. Я называю это «мозговым штурмом».