Сергей Протасов - Обязательно должна быть надежда. Следователь Токарев. История вторая

— Тьфу на вас, Алексей Николаевич!

— Не плюйся в небо, в себя попадешь. Ладно, это всё из раздела «поэзия». Помнишь, у Свекольникова ежедневник был?

— Ну.

— Смотрел в него?

— Когда?

— Ну, да. А я его пролистал, — Солнцев начал медленно переворачивать страницы.

— И?

— Имеется кое-что интересненькое. Напрасно, напрасно ты не удосужился. Ежедневники всегда содержат уйму интересной и полезной информации, главное — ее найти, так сказать, вычленить. Иные следователи пренебрегают чтением, берегут глаза, полагаясь на допросы и пытки, ленятся, в результате опера бегают с оружием по всему городу и его окрестностям, тратя уйму времени и средств, а подчас рискуя жизнью. Но и в кабинетной работе может быть толк! Возьмем хотя бы Шерлока Холмса, он…

— Николаич!

— Вот! Бабин Владилен Феликсович, чье удостоверение к награде ты нашел, оказывается, подопечный нашего Эдуарда, — Солнцев хитро улыбался и медленно шелестел листами. — Тут распорядок посещений, перечень лекарств и продуктов, даты какие-то. А где же у нас адрес? Вот у нас и адрес. Улица Кирова, дом 14, квартира 25. И телефончик записан. Вуаля!

— Алексей Николаевич, вы гений!

— Просто ответственно отношусь к своей работе. Однако мне пора ехать — информацию по пропавшим старикам собирать, согласно вашему распоряжению. Начну здесь, потом по отделениям прокачусь. Иваныч, я, наверное, сегодня не вернусь уже, не против?

— Конечно. Спасибо вам, Алексей Николаевич. Доложите часов в полпятого.

— Есть!

В квартире Бабина телефон не отвечал.

Токарев позвонил в собес и выяснил, что В. Ф. Бабин, 1927 года рождения, действительно обслуживался Свекольниковым, но восьмого февраля, во вторник, от старика поступило заявление, датированное седьмым числом, с отказом от услуг собеса в связи с приездом какого-то родственника и убытием самого Бабина под Тверь до осени к родственнику в гости. Строгая Вероника Витальевна также рассказала, что на другой день к вечеру, около шестнадцати тридцати, Эдуард был направлен по месту жительства Бабина с заданием передать ключи от его квартиры и взять расписку, но с этого задания он не вернулся. Также она упомянула, что Эдик весьма удивился отказному письму Бабина, поскольку перед этим, с его слов, они расстались как лучшие друзья. В итоге оставалось неизвестным, передал ли он ключи и получил ли документ.

Токарев положил трубку и нашел в деле Свекольникова опись предметов, изъятых из портфеля. Ни ключей, ни расписки Бабина в описи не значилось. Или Свекольников не пошел к своему бывшему подопечному, или был там, да не застал его, или застал, но ключи и расписку кто-то похитил, что маловероятно — сумку нашел Кривицкий отброшенной далеко в сторону и с деньгами. То есть никто в сумку, судя по всему, не лазил.

«В общем-то, ничего удивительного, — думал следователь. — К старику приехала родня, они отбыли в деревню до осени, поэтому дома никого нет. Что такого? Ничего. Бабину семьдесят девять лет, и говорить о его причастности к убийствам по меньшей мере нелепо. Самого старика могли убить, скажем, из-за квартиры. Надо бы достать фото, передать криминалистам для опознания среди тех, из могильника. Лучше всего, конечно, попасть внутрь квартиры. Но при чем тут прибитый Свекольников и удостоверение его подопечного Бабина, не так давно выброшенное или потерянное в диком поле по пути к трупам?»

Ощущалась тонкая, почти неосязаемая связь между этими разрозненными событиями, пока неизвестная ему логика, проникнув в которую он сможет разобраться в произошедшем. Интуиция подсказывала, что разгадка совсем близко.

Закончив с планом, Токарев открыл Интернет, который в 2006 году уже дотянул свои щупальца и до милиции. Он искал информацию, позволяющую прояснить маршрут Эдуарда от собеса до места, где на него напали.

Если бы наш герой был философом или хотя бы социологом, он обязательно обратил бы внимание, насколько доступнее стала информация, насколько ускорилась вся окружающая жизнь по сравнению с жизнью человека лет сто назад. Да что там сто, хотя бы пятнадцать. Как раз примерно в это время он сидел в библиотеке, университетской или городской, выклянчивал книги у преподавателей и своих товарищей-студентов, чтобы составить курсовую работу. Писал ее сначала начерно, потом набело, замазывая помарки и обводя карандашом положенные рамки на каждом листе. Переписывался с близкими и родственниками. Письма тогда шли неделями, а для общения с друзьями из других городов он вынужден был просиживать в переговорных пунктах часами, ожидая соединения. Следует добавить, что добраться из его села до города, где располагался телеграф-телефон, редко удавалось быстрее, чем за два часа. Личными автомобилями обладали тогда единицы, как их добывали, никто не понимал. Теперь же все изменилось, документы набираются на компьютере, печатаются на принтере. Стали привычными электронная почта, всякие мессенджеры. Интернет полон любой информации, статьями, книгами, дипломными и курсовыми работами. Мобильные телефоны связывают в секунды с любой точкой мира. Автомобили — в каждой семье. Производительность жизни выросла многократно. То, что раньше делали двадцать человек в течение месяца, теперь делает один в течение пары часов. Если бы Токарев думал обо всем этом, у него наверняка бы возник вопрос: на что же тратит современный стремительный человек огромное количество освободившегося времени? Во что полезное конвертируется его невостребованная умственная и физическая энергия?