Сергей Протасов - Обязательно должна быть надежда. Следователь Токарев. История вторая

Ускорив шаг, Токарев догнал Кривицкого.

— Гена, подожди.

Кривицкий притормозил, смерил недружелюбным взглядом следователя.

— Слушаю вас, Николай Иванович.

— Ладно тебе, — Токарев крепко прихватил оперативника за рукав. — Хватит уже! Я не подозревал тебя.

— Я заметил.

— Подумай головой-то. Если бы я допустил, что это ты на Кирееву нажал и заставил написать на меня поклеп, стал бы я тебе об этом говорить? Стал бы?

— Не знаю.

— Она описала мне того, кто представился твоим именем, я понял, что это не ты, хотя и без того не сомневался. Ген, что я с тобой должен как с девочкой, ты же опытный мент, сам все должен понимать.

— Помню, как вы на меня смотрели тогда, — Кривицкий обиженно отвернулся.

— Ты себя поставь на мое место. Чтоб ты подумал сразу?

Коллеги молча шли рядом, засунув руки в карманы, каждый глядя в свою сторону. Возле выхода, под самой аркой кирпичных ворот, Токарева окликнул Шаров, с которым стоял молодой парень среднего роста.

— Николай Иванович, можно вас?

— Ген, подожди меня, — сказал Токарев. — Не уходи. — И подошел к начальнику. — Да, Иван Иванович.

— Ну, ты как? — Шаров серьезно смотрел в глаза капитана. — Держишься?

— Нормально.

— Хорошо говорил. С душой. Вот, — подтолкнул вперед парня. — Познакомься. Василий Зайцев. Лейтенант. Прикреплю пока его в твою группу.

— Очень приятно, — сказал Зайцев.

Токарев почувствовал железное рукопожатие и поморщился от неожиданной боли.

— Включай его, хорошо? — продолжал Шаров. — Он хоть и молодой, но толковый. На поминки обязательно приходи. Помнишь где?

— В «Марселе», я знаю.

— Хорошо. Видал? — начальник кивнул в сторону своей машины, возле которой толпились молодые люди и девушки с аппаратурой в окружении работников милиции. — Интервью хотят. Всё, кончилась наша конспирация. Теперь понесут. Давай, Николай Иванович, работай, у нас совсем времени нет. Четвертая власть настолько же безжалостная, насколько и безнаказанная. Я, конечно, ничего не скажу, но раз они вцепились, что-то раскопают. Затопчут и загадят всё. В общем, фактор внезапности мы потеряем. Думаю, у нас сутки, максимум двое. Максимум! Потом наши фигуранты растворятся в массах и вместо них, как судьба, возникнет прокурор Томилина со своими вопросами.

— Понял.

«Как на нем форма сидит. Щеголь! — отметил Токарев, глядя вслед руководителю. — Готовый генерал».

Иван Иванович развернулся и твердой походкой направился к журналистам, которые сразу расчехлили камеры и ощетинились микрофонами. Токареву показалось, что из их ртов по клыкам потекла слюна.

— Пошли, мы тут лишние. Нам чужая слава не нужна. Гена, познакомься, наш новый оперативник — Василий Зайцев. Предлагаю зайти в одно место, помянуть Алексея Николаевича. Светлая память!

С каждой рюмкой Токарев ощущал, как грусть и растерянность уступают место нетерпеливой ярости. Он давил ее в себе, но она закостенела в глазах. В такие мгновения он словно отделялся от себя, делался жестким, спокойным и собранным, но, казалось, наблюдал за происходящим несколько со стороны.

— Вот так вот, Вася. Так и живем, — подытоживал он введение в курс дела молодого оперативника. — Они не церемонятся. В пятницу Киреева опознала Грицая. Своего восьмипалого друга по прозвищу Ося — осьминог, как выяснилось. Его тоже убийцы задушили и морду исполосовали. Зачем? Пока не ясно. Попутно она опознала в трупе застреленного Солнцевым гражданина бандита по фамилии Дудник, того, кто приходил к ней с удостоверением Гены. Из-за чего меня тогда временно отстранили от дела и не извинились, — тут он пробормотал что-то злое, неразборчивое. — Правая рука его оказалась пробитой. Роман Сергеевич постарался. Что еще? Имеем фоторобот другого фигуранта. Кличка — Комедия. Кто такой, откуда, зачем — неизвестно. Морда знакомая, но не могу вспомнить, откуда его знаю. Обязательно вспомню.

Он говорил громко и отрывисто. Воспаленные глаза сверлили пространство. Кривицкий и Зайцев старались поменьше пить. Первый вообще был малопьющим, а второй не хотел ничего пропустить.

— Короче, диспозиция наша такова. В городе работает банда, состоящая из человека по кличке Комедия (он, видимо, главный), нотариуса Пикуло, терапевта Андриановского, милиционера Баженова. Был еще Дудник, но теперь его нет и больше не будет. Банда, судя по всему, работала просто — через терапевта выясняли, где живут одинокие старики, Баженов пробивал квартиру, навещал старика или старушку, расспрашивал, вынюхивал. Потом человека убивали, душили тросом, оформляли продажу квартиры на своего человека, старика выписывали, и сразу продавали обычным гражданам. Всё.