Сергей Протасов - Страшный человек. Следователь Токарев. История первая

«Спасибо Вам, Ольга, за кров и заботу, — написал Александр на листке бумаги. — К сожалению, мне нужно срочно уезжать, так что попрощаться не получится. Надеюсь, в другой раз смогу рассчитывать на Ваше гостеприимство. Всех благ, Александр».

Он накрыл записку несколькими банкнотами, взял сумку и вышел из квартиры. Ключ бросил в щель почтового ящика на лестнице первого этажа.

Пора, пора, — подгоняло его сошедшее с ума сердце.

На привычной скамье Даши не оказалось. Он искренне удивился. Почему-то ему казалось, что она будет его ждать тут с чемоданом именно в момент его прихода.

«Странно, — подумал он. — Где же теперь ее искать?»

Не зная, куда идти, он устроился на их лавке, свесил голову, и вскоре задремал, потеряв счет времени.

День клонился к вечеру, жара уступила место прохладе. Солнце непроницаемо затянули тяжелые, набухшие водой тучи. Где-то вдалеке гремел гром. Титов проснулся. Порывы ветра усиливались, обещая бурю. С каждой минутой становилось всё темнее. Ветер гнал вдоль улицы песок с пылью, бумаги и пакеты, словно подметая город перед мокрой уборкой.

Он задрал голову к небу, ожидая взрыва, когда подошедшая Даша тронула его за плечо. Титов вздрогнул, оглядел ее нелепую фигуру в каких-то черных одеждах, взял в руку ее ладонь и прижал к своим губам. Потом принял сумку и повел к дороге.

Таксист-бомбила посадил их вместе на заднее сиденье, уточнил маршрут в своем навигаторе, объявил цену, и они тронулись, не обменявшись между собой ни единым словом.

Внезапно со страшным треском небо расколола длинная, ветвистая молния, и через секунду сверху упала вода, плотным, как река, напором. Машина покачнулась под ее ударом. Дрожащая Даша прижалась к Титову, он обнял, прижал к груди ее голову и поцеловал в волосы. «Убийца, — еле слышно прошептала она. — Несчастный. Как мне теперь тебя отмолить?»

Водитель включил на максимум дворники, сказал что-то гортанным голосом и погнал вон из города. Полицейский пикет на выезде попрятался в свои автомобили, и беглецы беспрепятственно проехали мимо, даже не заметив его в метавшихся струях ливня.

Вторая половина июня отметилась аномальным теплом. Термометр показывал за тридцать в тени.

Каждый год, в те две обязательные недели невыносимой жары, Токарев писал на имя Котляра рапорт о необходимости оборудования комнаты следователей кондиционером. Пока полковник рассматривал обращение, температура спадала, острая необходимость покупки отступала, и вопрос переносили на следующий год.

Николай Иванович плавился в своем кресле, вентилятор грозил воспалением легких, голова отказывалась работать, мысли были о поездке в Сочи в ведомственный дом отдыха. Через неделю подходил плановый отпуск, Валентина уже подбирала потихоньку вещи, все разговоры дома — только о море. Организм в предчувствии блаженства дрожал внутренней мелкой дрожью сладкого нетерпения.

Резко открылась дверь, в комнату ввалился возбужденный Зайцев.

— Смотри, Николай Иванович, — хлопнул он на стол Токарева газету «Вестник» и упал на свое рабочее место. — Как тебе это нравится?

Токарев лениво развернул издание.

— «Клинтон приняла участие в гей-параде», безобразие! — громко прочитал он. — Вася, что тебя так возбудило? Или ты сочувствуешь…

— Не то, не там!

— Хорошо-хорошо. Так. «Брексит — эффект домино. Кто следующий?» Кто, Вася?

— Николай Иванович, я не знаю. На последней странице внизу.

— «Местные новости. Продаю дом с участком». Нет, и это не то. «Ремонт насосов — быстро, качественно, дешево — выберите любые два пункта». Опять мимо?

— «Наша Ванга» называется. Читайте. Хорошая статья, позитивная с элементами критики, — засмеялся Зайцев.

— Читаю.

«Старинный, семнадцатого века, Шуморовский Покровский монастырь, расположился недалеко от села Шуморово нашего района, — имитируя задушевный голос ведущего просветительского канала, с выражением читал Токарев. — Вот уже две недели, как и днем и ночью к монастырю едут горожане и жители окрестных сел, поодиночке и семьями. Причиной небывалой активности является матушка Софья, прорицательница и целительница, живущая в стенах монастыря в отдельной келье, небольшом домике, построенном недавно по распоряжению настоятельницы.

Самое чудесное — возраст матушки Софьи. На вид ей не дашь и двадцати пяти лет. Поражают ее огромные черные глаза и все лицо. Оно будто светится, напоминая иконописные лики.