Марк Бернелл - Ритм-секция [litres]

Помимо особняка на Лонг-Айленде и двух манхэттенских квартир, ему также принадлежали квартира в Париже, небольшой греческий остров, постоянный номер люкс в отеле «Дорчестер» в Лондоне и ранчо в штате Нью-Мексико, на котором он никогда не бывал. Привыкший жить на широкую ногу, Гилер тем не менее не любил привлекать к себе внимание. Он щедро жертвовал на благотворительность, но что касалось бухгалтерского учета любого уровня, от корпорации до детских пособий, как истинный скряга, считал каждый цент. Любитель изображать из себя респектабельного отца семейства, любящего мужа и идеального отца – но не мог жить без услуг проституток. В глазах Петры Гилер был из породы тех, что вечно воюют сами с собой.

Эта внутренняя борьба прежде всего касалась его еврейства. Он не следовал галахе, своду еврейских законов, что, похоже, порождало в нем чувство вины, которое Гилер не мог подавить в себе, как ни старался. Он жертвовал деньги Иешива-университету в Нью-Йорке и субсидировал значительную часть квартирной платы в домах Боро-Парка, в Бруклине, населенном преимущественно евреями. Он также был активным спонсором Любавичских хасидов в Нью-Йорке и одним из покровителей Еврейского музея.

Гилер также спонсировал израильскую правительственную программу строительства еврейских поселений на оккупированных территориях. Составители материалов в папке не исключали, что именно это может быть причиной того, что Халил хотел ликвидировать Гилера. Петра задумалась. Неужели этого достаточно? Вопрос, конечно, спорный, но ей с трудом верилось, что такой человек, как Халил – кем бы тот ни был, – приказал бы убить Гилера лишь по этой причине. Впрочем, какая разница… Серра нанял ее сделать эту работу. Причины же были его частным делом и не имели с ней ничего общего. Она была лишь исполнителем.

Позже Петра наткнулась на фотографию жены Гилера и их пятерых детей, четверых мальчиков и девочки. Перевернув фото, положила ее на ковер лицом вниз.

Золотой язык шлюхи сменило полное отсутствие языка. По крайней мере, так ей казалось. Петра стояла в гостиной Фрэнка Уайта, глядя, как он наливает ей бокал охлажденного бургундского вина «Сен-Веран». Уайт тоже молчал, но, похоже, его это почти не напрягало, что было странно – ведь именно Петра считала себя экспертом по части неуклюжего молчания.

Она взглянула на часы. С момента ее встречи с Серра в Париже прошло четыре дня. К этому времени завтра она будет на Манхэттене. Стоило ей подумать об этом, как волоски на ее руках встали дыбом.

На кофейном столике в центре гостиной было несколько декоративных образцов горных пород. Петра взяла в руки один из них. Камень был бирюзовый, в прожилках ржавчины. А еще он оказался удивительно легким и зазубренным и по форме напоминал кусок кварца.

– Берилл, – пояснил Фрэнк, передавая Петре ее бокал.

– Что?

– Это берилл. Один из минералов бериллия. Используется в сплавах меди, никеля и алюминия, а также находит свое применение в рентгеновских трубках и ядерных реакторах. Два других, изумруд и аквамарин, считаются драгоценными камнями, но берилл является промышленным источником бериллия, хотя если он прозрачен, то также может быть драгоценным камнем. Этот кусок я привез из Мозамбика.

– О да. Вы же геолог. Человек, который проверяет, что там под ногами у людей.

– Долгий путь, как правило.

Она положила берилл на место и взяла со стола другой образец, грубой цилиндрической формы и грязно-желтого цвета.

– А это что?

– Апатит.

– Ну и название! Нарочно не придумаешь.

– Думаю, вы измените свое мнение о нем, если я скажу, что он входит в состав удобрений, пестицидов и чистящих средств. И даже дымовых бомб. Апатит добывают на Кольском полуострове на севере России, недалеко от границы с Финляндией.

– Вы и там были?

Фрэнк кивнул:

– Все эти штуки я собрал лично.

Петра положила образец обратно на стол.

– То есть, это как фотоальбом? С той разницей, что их можно пощупать… Вы как будто переноситесь в места, в которых вы побывали.

Сегодня Фрэнк был в черных джинсах, черных туфлях и темно-зеленой рубашке. Хотя Марина вряд ли себе это позволила бы, Петра тоже была в джинсах – не то настроение, чтобы выряжаться. Отсутствие усилия означало отсутствие поощрения, что, в свою очередь, гарантировало отсутствие неприятных сюрпризов. Поэтому никаких мини-юбок, никаких облегающих топиков, никаких украшений, даже макияжа. Только джинсы, темно-синяя майка и пара взмахов колючей щеткой по волосам – она была Петрой, которая притворялась Мариной, одетой как Петра.