Тим Каррэн - Кожное лекарство

Ещё одна головная боль Диркера.

Ему на хрен не нужен ещё один убийца, баламутящий население. И уж точно не нужен под боком постоянно раздражающий и напоминающий о войне Кейб.

Если так будет продолжаться — жди беды.

Хоть Диркер и был честным и справедливым человеком, но он полностью осознавал, что зашёл слишком далеко. И если Кейб будет его провоцировать, исход будет только один.

Да поможет ему Бог, если он станет помехой.

От всех этих мыслей, кипящих в мозгу, у Диркера начало колоть в висках, и он налил себе чашечку кофе. Но стоило ему поднести чашку ко рту, как распахнулась дверь, и порыв ветра снёс со стола разложенные бумаги.

На пороге стоял Пит Слейд, и с полей его ковбойской шляпы падали капли дождя.

— Захлопни чёртову дверь, — буркнул Диркер чуть резче, чем собирался.

Мужчина сделал, как было сказано.

Пит Слейд был помощником шерифа. Если Генри Уилкокс был крупным и высоким, то Слейд, напротив, худым и долговязым с густыми, как ворс платяной щётки, усами. Под ними практически не было видно губ.

Слейд был надёжным, жёстким человеком. Он частенько в одиночку выслеживал в горах конокрадов и преступников.

Но сейчас он выглядел уставшим и испуганным.

— Шериф, — начал он, и в голосе его слышался ужас. — Шериф… У нас убийство.

Диркер непонимающе уставился на помощника. Что могло напугать его до тошноты и зеленоватого оттенка лица?

И в глубине души уже понимал, что дело будет непростым.

— Всё плохо? — спросил он.

Слейд кивнул.

— Я… Я в жизни такого не видел.

— 12-

Когда-то Рассвет был бурно развивающимся золотодобывающим городом, но за первые год-два всю руду добыли, и теперь он превратился в обычный прииск, коих в округе было много. Множество пустующих зданий и полуразваливающихся лачуг сгруппировались на холме меж двух высоких гор с залежами сланца, которые защищали городок от непогоды.

Рассвет находился всего в двух милях по прямой от Уиспер-лейк, но в действительности добираться из одного города в другой приходилось по множеству коварных тропинок, поднимавшихся на крутые холмы и спускающихся в глубокие овраги. Он был изолирован, труднодоступен и практически полностью забыт, находясь в столь отдалённом месте.

За исключением рабочих в приисках два-три раза в год город посещали старатели.

Рассвет был сочетанием магазина, борделя, офиса оценщика и салуна. Здесь был виски. Женщины. Азартные игры. А для невезучих шахтёров, которые не захотели уезжать, когда руда подошла к концу, город стал ещё и домом.

Если рвать задницу, промывая песок от рассвета до заката, то можно, в принципе, наткнуться на парочку самородков… Которых хватит лишь на то, чтобы купить бутылку виски, сыграть пару игр в карты, доползти до дома и проспаться к утру.

Большинство из местных домов напоминали хибары. Многие разломали и растащили на дрова.

Но если вы были не слишком привередливыми и не возражали против врывающегося сквозь разрушенные стены ветра и дождя, льющегося через дыры в крыше, то пристанище вы себе найти смогли бы.

Вот такой была жизнь в пришедшем в упадок шахтёрском городке.

* * *

Наступила ночь, и в Рассвете стемнело.

Красная земля, которая проглянула из-за пучков порея и гутиеррезии, превратилась в жидкую грязь после прошедшего ливня. Казалось, везде лилась, текла и капала вода.

Джек Тёрнер, выдув бутылку виски, стоял и мочился на здание напротив магазина. Он обмочил всю правую штанину и уже пытался стряхнуть последнюю каплю дрожащими руками, когда заметил вдалеке всадников.

Несмотря на тёмную ночь и всё выпитое за вечер спиртное, Джек разглядел, что было их шесть или семь. Тихие фигуры на тихих лошадях. Ни разговоров, ни смеха, ни бормотания.

Ничего. Совсем.

Только чавканье копыт, погружавшихся в грязь. И ещё шорох одежды и приглушённый звон шпор и упряжи.

Они продвигались колонной один за одним внутрь молчаливого Рассвета.

Тёрнер стоял, покачиваясь, по-прежнему сжимая в руке член, и на одно безумное мгновение ему показалось, что глаза всех всадников светились в темноте ярким жёлтовато-зелёным светом. Как у подошедших к пламени костра волков.

А затем он моргнул — и всё исчезло. Может, всё дело в кутерьме в его голове после выпивки? Иногда после неплохого кутежа и не такое привидится!

Всадники приближались, молчаливые, как мраморные надгробия.

Тёрнер хотел их окликнуть, но был слишком пьян.

Он ввалился в лачугу, стоящую в нескольких метрах, запер дверь на засов, чтобы такой же бедолага не завалился на уже занятую кровать, нашёл на полу свой спальник и упал. Всё, хватит на сегодня.