Тим Каррэн: Кожное лекарство

Диркер пинком распахнул дверь.

И они очутились с истинной преисподней.

Когда они прошли через дверной проем, освещая себе путь фонарём Кейба, черная волна зловонного жара буквально отбросила их назад на шаг или два. И запах… тошнотворные испарения, которые были не просто органическим распадом и разложением, а нездоровым, отвратительным смрадом, от которого колени начинали дрожать, а желудок готов был вот-вот вывернуться наизнанку.

Это сразу напомнило Кейбу полевой госпиталь, в котором он лежал во время войны. Переделанный сарай в Теннесси, воняющий гниющими окровавленными повязками, ампутированными конечностями и пожранной гангреной плотью. Здесь был тот же запах боли, страданий и рвотных масс.

Собравшись с духом, они шагнули дальше.

Мебели не было. Кремовые обои в цветочек были забрызганы и испачканы каплями застарелой крови. Даже потолок был забрызган ею… как будто какой-то сумасшедший мясник разбрасывал ее ведрами.

Пол был мокрым, и по нему ползал еще один серый грибок, но здесь он был покрыт паутиной и пропитан черной сукровицей и кровавой слизью. Это было студенистое варево гнили, костей и обглоданных конечностей, глубиной в десяток сантиметров.

Повсюду валялись тела и их части, покрытые мухами, жуками и ползучими червями. Несколько грязных, ободранных и лишенных челюстей черепов уставились на вошедших.

— Отче наш, сущий на небесах, — едва слышно прошептал Диркер.

Ибо перед собой они видели то, чему оба стали свидетелями ещё в Миссури.

Возможно, когда-то это была женщина, но теперь это был закованный в цепи упырь с мокрой, прокаженной плотью — плотью, которая была изрыта зияющими дырами и свисала с костей, как продуваемый ветром саван. Эта плоть, казалось, двигалась и извивалась пульсирующими потоками, но на самом деле причиной этого служили паразиты и черви, гнездящиеся внутри. Череповидная голова была увенчана длинными сальными волосами, покрытыми паутиной, лицо было сморщенным и увядшим, а из зеленых глаз текли слезы слизи.

Существо издавало низкий мычащий звук, протягивая руки, которые были скорее голыми костями, чем плотью, а кожа свисала с них полосками и петлями. Пальцы представляли собой палочки, заканчивающиеся длинными загнутыми ногтями, которые, казалось, извивались в воздухе. Монстр начал скользить в их направлении, бросая рябь на чумное море органического изобилия.

Кожа лица давным-давно облезла, выставляя на всеобщее обозрение кости черепа, зияющую дыру полости носа и дысны и серыми, кривыми зубами.

Существо двинулось вперед крадущимся, ползучим движением, как извивающийся червь, при этом мяукая, как тонущий котенок.

Кейб и Диркер начали стрелять.

Летели пули и дробь, и воздух вдруг наполнился дымом и горьким запахом пороха. Они стреляли и стреляли, перезаряжали и снова стреляли. И не останавливался до тех пор, пока извивающаяся человеческая медуза не разлетелась на куски.

Затем они вышли из комнаты.

Закрыли за собой дверь.

В конце коридора, дрожа всем телом, Кейб швырнул фонарь о стену, и тот разбился вдребезги. Пламя лизнуло стены.

Выскочив на улицу, оба мужчины упали в снег, пытаясь отдышаться.

* * *

Десять минут спустя они стояли перед церковью.

Колокол уже давно прекратил звонить.

Они стояли у высоких кованых ворот, окружавших церковь и подходивших прямо к ступеням. Штыри были ржавые, высокие, смертельно острые и поднимались вверх, как копья.

— Что ж, Тайлер, — произнёс Диркер. — Полагаю, больше никого не осталось. Лишь ты и я.

— Давай покажем этим ублюдкам, на что способны разъяренный янки и сумасшедший южанин без роду, без племени, — усмехнулся Кейб.

Диркер рассмеялся. Ничего не мог с собой поделать. Смех просто рвался наружу из его груди, и вскоре по щекам у него уже текли слёзы, а Тайлер Кейб смеялся рядом, еле переводя дыхание.

— Не знал, что ты умеешь смеяться, — заметил Кейб.

Смех Диркера перешел в кашель. Он вытер рот тыльной стороной ладони.

— Конечно, умею, — выдавил он, — просто я обычно в этот момент один и смеюсь над самим собой.

Фраза шерифа вызвала у них новый взрыв смеха, и они стояли перед церковью, шатаясь, как пьяные, хлопая друг друга по спинам, пока все не стихло и не сменилось мрачным молчанием. Стих ветер. Осталась лишь вечность.

— Похоже, я опоздал на вечеринку, — произнёс голос за их спинами. — Следующий раз не забудете пригласить, а?

Из снежной завесы неспешным шагом вышел Элайджа Клей, держа в каждой руке по пистолету.