Дж Делейни - Верь мне [litres]

– Да, – говорит женщина. И, учитывая все знания о Шарле Бодлере, она предпочитает думать, что жестокость его стихов – просто литературный прием для создания сенсационного эффекта, а не проблески действительно развращенного ума.

Однако ее реплики написаны таким образом, что, возможно, Аполлония просто пытается убедить себя.

Сцена заканчивается на словах Аполлонии о том, что она попытается помочь Бодлеру, но взамен после суда намерена попросить об одолжении, которое Бодлер должен будет выполнить в любом случае. Бодлер предполагает, что она заставит его пообещать никогда больше не встречаться с ней и не писать ей, но у поэта нет выбора. Он соглашается на условие Аполлонии Сабатье.

В этот момент я перестаю думать о том, что прочитала секунду назад. Сцена с Жанной Дюваль показалась мне хорошо написанной, но несколько упрощенной. Сцена с Аполлонией явно была чем-то другим. Ее персонаж словно слетает с бумажной страницы, сложный и истерзанный. Сабатье явно и привлекает, и отталкивает темнота, которую она чувствует в сердце поэта.

Точно так же, как и я была очарована тем, что чувствовала внутри Патрика. Так мне кажется.

Второй акт посвящен судебному процессу. В свою защиту Бодлер красноречиво говорит об искусстве, не имеющем отношения к морали. Когда прокурор спрашивает, как автор «Цветов зла» будет себя чувствовать, если кто-то вдохновится одним из его стихотворений и совершит злодеяние, он колеблется. Бодлер утверждает, что стихи могут демонстрировать безнравственность, но они ее не чествуют. Прокурор зачитывает несколько отрывков, явно превозносящих безнравственность, и повторяет свой вопрос: «Как бы вы себя чувствовали, если бы кто-то вдохновился одним из ваших стихотворений и совершил некое злодеяние?» Бодлер настаивает, что у всех нас есть мерзкие мысли. Он всего лишь их озвучил. Впрочем, понятно, что идея вдохновить своими стихами других людей и приобрести таким образом последователей не может ему не льстить.

Суд длится меньше суток. Шесть стихотворений с наиболее рискованными текстами остаются подвергнутыми цензуре, а Бодлера штрафуют на огромную сумму в триста франков.

Он возвращается к Аполлонии. Слишком поздно Шарль Бодлер догадался, что, когда покровительница вступилась за него, то заставила запретить самые жестокие стихи – стихи о ней.

Белая Венера не отрицает обвинения. Она напоминает Бодлеру о его обещании.

– Хорошо, – говорит он с тяжелым сердцем. – Чего ты хочешь?

Аполлония Сабатье говорит, что хочет переспать с ним.

Она решила, что это единственный способ выяснить, каковы чувства Бодлера к ней на самом деле – дикость или нежность. Она хочет узнать настоящего Шарля Бодлера.

– На что ты рассчитываешь? – тихо спрашивает поэт.

Мы видим, что она окончательно запуталась. На каком-то уровне Аполлония надеется – Бодлер действительно дьявол, каким и предстает в стихах. Раньше ее любили сентиментальные, робкие мужчины. Ее никогда не обожали, одновременно поклоняясь и оскверняя предмет своей страсти.

Тем не менее она настаивает: Шарль Бодлер в глубине души хороший человек.

Они ложатся. В кульминационный момент сцена затемняется. На следующий день он посылает ей ныне знаменитое письмо с отказом.

Пьеса и правда хороша. Как истинный драматург, Патрик уравновесил аргументы «за» и «против». Пьеса не прославляет декаданс, а раскрывает его как некий нарциссизм, самосознание художника, любой ценой стремящегося к оригинальности.

В основном это история о мужчине и женщине, пытающихся угадать мотивы друг друга. Они пробуют разобраться, что на самом деле происходит в голове у другого.

Нетрудно понять, откуда Патрик почерпнул вдохновение. Это наша история: история полицейской операции, перенесенная в Париж девятнадцатого века.

Тем не менее это еще и незавершенная история. Спит ли Аполлония с Бодлером именно по указанным ею причинам? Или она влюбилась в него? Надеется ли женщина, что ее обнаженное тело каким-то образом привлечет яд его неистовой одержимости? Если так, то, возможно, это сработало. После той ночи он больше не писал ей садистских стихов. Шарль Бодлер даже порвал с Черной Венерой и уехал жить к своей овдовевшей матери в деревню. В финальной сцене спектакля он срывает цветок из ее сада и продевает в петлицу.

Что касается самого Бодлера, то пьеса не отвечает полностью на вопрос, впервые заданный поэту Аполлонией: «Ты действительно ощущаешь все эти вещи или просто пытаешься шокировать? Что бы я увидела, если бы смогла заглянуть в твое сердце?»