Владимир Колычев - К морю за бандитский счет

— Живая? — открывая багажник, с глумливой насмешкой спросил вдруг знакомый голос.

Этого парня Сима знала по имени: слышала, как Денис называл его Гошей.

— А это неважно. Главное, чтобы шевелилась.

И второго Сима видела, но не знала по имени. Такой же, спортивного вида, как и Гоша, резкий, хищный, опасный. Ну зачем она связались с этими гоблинами?

— Если шевелится, тогда я первый, — развеселился кто-то третий.

Этого Сима не знала, но у нее впереди столько времени. Только вряд ли это знакомство будет приятным.

— Второй!

Оказывается, был еще и четвертый. И снова из ее глаз хлынули слезы.

Сначала Симе срезали путы на ногах, затем сильные руки выдернули ее из машины, яркий свет резанул в глаза, а сила тяжести швырнула на землю. А двор был вымощен плиткой, падая, она больно ударилась головой.

— Ну, чего разлеглась?

Все те же руки оторвали ее от земли, поставили на ноги. Гоша, нагло ухмыляясь, выпустил ей в лицо сигаретный дым.

— Гы! А можно я на нее перегаром дыхну? — спросил его дружок с низким покатым лбом и маленькими, глубоко посаженными глазами, которого звали Кеша, и, проведя рукой по ее груди, разочарованно добавил: — А чего ты такая тощая?

— А это чтобы ты громко лаял. Когда на кости будешь бросаться, — огрызнулась Сима, едва сдерживаясь, чтобы не цапнуть его зубами за палец.

В ответ на тупую шутку бандиты также тупо засмеялись. А Сима глянула на дом, в который ее могли затащить в любой момент. Так себе домик, полутораэтажный, но с высоким цоколем. Вдруг ее затащат в подвал?.. Хотя какая разница, где над ней надругаются?

— Я могу извиниться, — выдавила она.

— Чего?! — Кеша взял ее за подбородок, резко задрал голову.

— Я все осознала и больше не буду.

— Ошибки нужно кровью искупать, — сказал Кеша.

— Девственной, — засмеялся Гоша и, схватив ее за шею, потянул к деревянному срубу в глубине двора, приговаривая на ходу: — Пошла, пошла!

В предбаннике стоял стол, но на нем ничего не было, ни водки, ни закуски. В парилке топилась печка, но жара еще не чувствовалось, зато сильно пахло дымом.

Гоша посадил Симу на стол, усмехнувшись, достал из кармана нож, выщелкнул лезвие и поднес его прямо к ее лицу:

— Хочешь посмотреть, как будем тебя убивать?

Сима в ужасе закрыла глаза, но Гоша всего лишь срезал клейкую ленту с ее рук и, оттолкнув от себя, процедил:

— Попробуешь сбежать, пойдешь на дрова. Я не шучу.

Сима кивнула. Она верила, что Гоша не шутит. Она верила, что ей живой отсюда не уйти.

Подмосковная деревенька, кривая улочка, старые и новые дома вперемежку.

— Это четырнадцатый дом… Это восемнадцатый… Шестнадцатый между ними, да?

Савелий остановил машину, сдал назад. На полутораэтажном доме не было таблички, зато за воротами виднелась крыша внедорожника. Возможно, «Паджеро». Зарегистрированный на имя Сошникова Иннокентия Дмитриевича, девяносто первого года рождения. И дом этот в деревне Прохлово числился за ним, в прошлом году купил. Был у Савелия человечек, который мог пробить для него такую информацию. Не мог не быть, потому что такие ситуации для него — «хлеб». Не зря же Клок поднял его сегодня по тревоге. Но Клоку лучше не знать, кто он такой, этот Кеша Сошников. Фигура мелкая, не вопрос, но за ним стоят крутые личности. Савелий и это пробил, возможности были.

Он достал из тайника и пистолет, и глушитель к нему.

— Ты уверен? — угрюмо посмотрел на него Гурий.

Савелий заезжать за ним не стал, он сам подтянулся к назначенному месту.

— Останешься здесь, прикроешь.

— Кешалот — человек Сахана, — покачал головой Гурий.

— И что?

— А ты не знаешь что? В рамсы можно вмазаться только в путь.

— Я не знаю, кто такой Кешалот. Я знаю, что этот козел беспределит…

— Нельзя вписываться за бабу, Сахан этого не поймет.

— А если твою Иринку вот так?

— Эй, ты не сравнивай хрен с пальцем!

— Я же говорю, остаешься здесь! Сам как-нибудь.

Савелий отъехал от дома на почтительное расстояние, надел перчатки, натянул джинсовую куртку с длинными рукавами и, рванув к цели по тропинке, которая тянулась вдоль домов под прикрытием садовых и хвойных деревьев, легко перемахнул через забор. Во дворе дома никого не было, ни людей, ни собак, входная дверь нараспашку. Он ворвался в дом, обошел его, никого там не обнаружил. Но из окна увидел двух парней возле бревенчатой бани.

Пацаны курили, пили пиво и весело смеялись, их забавляло то, что происходило в бане, за открытой дверью.