Андрей Ильин - Семьдесят пять шагов к смерти

— Может быть. Честно говоря, мне последнее время не до того было. Если и тошнило, то я думал, от нервов.

— И от нервов тоже. Но не только. Когда тебя положили в стационар, по известной нам с тобой причине, я позволил себе немного злоупотребить своим служебным положением и провести кое-какие исследования. О чем ты, наверное, догадываешься.

— Догадываюсь, — кивнул Игорь. — Глотал, сдавал, подставлялся. Малоприятные услуги ты мне предоставил.

— Зато информативные. Нетрадиционные методы, они, конечно, хороши, но когда дело доходит до детализации, то без передовых технологий не обойтись. Прежние эскулапы внутрь пациентов заглядывать не могли. Теперь пришли последние анализы. Должен признать — не самые хорошие.

— Что у меня?

Анатолий отошел к окну, закурил, словно с мыслями собираясь.

— Врать тебе и хвостиком вилять не буду. Ты же не рядовой пациент, чтобы тебе про полипы и язвочки рассказывать. Всё гораздо серьезнее. Опухоль у тебя. К сожалению, злокачественная. Как я и предполагал, поджелудочная. Не язва…

— И что с того?

— Ничего хорошего. Опухоль поджелудочной железы штука противная, диагностируется плохо и поздно, развивается агрессивно.

— А прогнозы?

— Не могу сказать. Тут надо проконсультироваться. Одна голова хорошо, а много — лучше. Я бы хотел перепроверить себя и своих коллег. Есть у тебя среди знакомых кто-нибудь из узких специалистов?

— Нет, — мотнул головой Игорь. — Я далек от медицины. Мои знакомые все больше по финансам. Кредит-дебит-аудит.

— Жаль… Но, может, ты просто забыл? Может быть, дальние родственники, знакомые знакомых, соседи?

— Стоп! — вспомнил Игорь. — Кажется, есть один. Сосед! То есть не совсем сосед, просто в соседнем доме живет. Собачник он. Мы, покуда Лизу не убили, вместе во дворе гуляли. Кобелек у него, Шульцем кличут. Так вот он говорил, что по этому делу. Еще говорил, что не дай бог с ним по профилю знакомиться. У меня и визитка где-то сканированная есть. — Открыл ноутбук, покопался в файлах. — Вот она!

Анатолий придвинулся к экрану. Прочитал.

— Ты знаешь, вполне. Близко к его профилю, если судить по должности. Он не откажет тебе?

— Не должен. Мы хорошо сошлись.

— Вот и обратись к нему. Нынче в медицине без знакомств никак невозможно. Иначе такое тебе наплетут… Я, к сожалению, по другой специализации и вряд ли смогу оценить все перспективы и последствия. И знакомые мои… Есть кое-кто по онкологии, но с ними мне бы не хотелось без крайней нужды. Только если у тебя совсем ничего не получится.

Игорь мрачно слушал. А что ему — на одной ножке прыгать, бодрячка изображая?

— Насколько это все может быть серьезно? — Все же не удержался, спросил он.

Анатолий пожал плечами.

— Может быть — очень. Но об этом может судить лишь специалист с хорошей практикой. Я таких больных почти не видел, так что прогнозы строить не могу. Ищи своего собачника. Да не тяни с этим делом. Тут счет может идти на недели, а то и дни. Результаты анализов я тебе скину на диск. Передашь его — там есть все, что необходимо. Если понадобится сделать что-то еще — организуем. Ты только не психуй, все мы под богом ходим…

Игорь кивнул. Хотя последней фразы, наверное, даже не услышал. Он был уже не здесь, был — в себе.

Пробежался быстро по комнате туда-сюда. Остановился, замер против стены, где висел портрет в металлической рамочке. Остановил на нем невидящий взгляд. Просто потому, что яркое пятно… А сам думал о своем. Напряженно и бессмысленно. Как любой человек, узнавший о подобном, как гром среди ясного неба, диагнозе. В голове крутилась, стучала в виски только одна тревожная мысль — неужели, неужели, неужели?..

Почему именно он?

Почему сейчас?

За что? За какие такие грехи?

Анатолий, все понимая, наблюдал за ним. Не дергал, не мешал вопросами, не сочувствовал. Человек в таком состоянии должен «перегореть». Сам. Губы Игоря шевелились. Он что-то беззвучно и быстро шептал.

Все то же: почему… за что… именно он…

Анатолий поднялся, подошел, тихо встал рядом. Игорь услышал его, вздрогнул. Спросил вдруг, указав на портрет:

— Кто это?

— Хемингуэй, — ответил Анатолий.

Да, верно. Отчего это он не узнал его сразу? И почему спросил?

— Зачем он здесь? Он же не врач…

— Люблю, — сказал Анатолий. — Настоящий писатель был. И стопроцентный мужик. И дни свои закончил достойно.

— Да, я помню, — кивнул Игорь. — Быстро повернулся к Анатолию. Тревожно глянул в глаза. — Скажи, только честно… Только не ври! Мария знает?