Бернадетт Пэрис - Нервный срыв [litres]

– Я бы все же предпочел разобраться с тем типом, – мрачно произносит Мэттью. – Думаю, шансы есть. Правда, завтра я его не увижу: устанавливать систему будет мастер, а тот тип просто продажник.

– Прости, мне правда очень неловко…

– Ладно, по большому счету это не такая уж катастрофа. – Осушив бокал, Мэттью с тоской глядит на бутылку: – Эх, жаль, что мне больше нельзя.

– Но почему? Тебе же никуда не нужно ехать!

– Вообще-то нужно. Я же думал, что все честно, вот и согласился, чтобы сигнализацию установили завтра утром. Если мы не собираемся расторгать договор, мне нужно быть дома, когда они приедут.

– Может, переночуешь здесь, а утром поедешь?

– Что, в полседьмого утра?

– Да нет, почему же так рано?

– Потому что они приедут в восемь.

Я невольно задаюсь вопросом, не пытается ли он таким образом наказать меня за самодеятельность с сигнализацией. Ведь он не позволяет себе злиться на меня в открытую.

– Но ты вернешься завтра к вечеру, когда они закончат? – спрашиваю я.

– Конечно, вернусь, – отвечает он, взяв мои руки в свои.

Посидев еще немного, он уезжает. Я поднимаюсь в номер и смотрю какой-то фильм, пока глаза не начинают слипаться. Но заснуть не получается. Я не могу поверить, что умудрилась заполнить целый договор и начисто стереть этот факт из памяти. Пытаюсь успокоить себя разумными доводами: я вовсе не в таком плохом состоянии, в каком была мама, когда начали проявляться ее проблемы с памятью, нечего даже и сравнивать (весной 2002-го она пошла в ближайший магазин, а на обратном пути заблудилась и вернулась только через три часа). До истории с сигнализацией у меня из памяти улетучивались только не очень серьезные вещи. Я забыла про подарок для Сьюзи; забыла про командировку Мэттью; забыла, что пригласила Ханну с Энди на барбекю и что Рэйчел приедет ночевать. Это, конечно, довольно неприятно, но не так уж и страшно. А вот заключить договор на установку сигнализации и не осознать, что произошло, – это уже гораздо хуже. Очень хочется верить, что меня обманули. Пытаюсь вспомнить, как мы сидели с тем типом на кухне, но все словно в тумане: помню лишь, как в самом конце он дал мне брошюру и сказал, что мой муж будет впечатлен.

Выписываясь из отеля, мы почти все время молчим. Я предложила где-нибудь пообедать, но Мэттью сказал, что хочет домой. Конечно, мы оба разочарованы, поскольку ждали от этих выходных гораздо большего. Хоть Мэттью ясно объяснил, почему не захотел остаться в отеле в ночь на субботу, я все равно боюсь, что его начинают утомлять все эти хлопоты из-за моей забывчивости. Поэтому вчера, пока он сидел дома и ждал окончания работ, я отважилась набрать в поисковике слова «эпизодическая амнезия», что в итоге привело меня к статье о транзиторной глобальной амнезии. Из-за маминой болезни этот термин был мне давно знаком, но чем дальше я читала, тем сильней сжималось сердце, и я поскорей закрыла статью, стараясь отогнать нарастающую панику. Не знаю, случится ли это со мной; важно, что сейчас я не хочу ничего знать. Пока лучше пребывать в блаженном неведении.

Когда вечером Мэттью наконец вернулся – в семь часов, как раз к аперитиву в баре перед ужином, – я почувствовала, что он смотрит на меня как-то особенно внимательно. Казалось, он вот-вот скажет, что переживает за меня. Но он молчал, и от этого было только хуже. Я подумала, что он ждет, пока мы останемся наедине, но, когда мы поднялись в номер, он, вместо того чтобы заговорить со мной, включил телевизор. Как назло, пустили специальный репортаж об убийстве Джейн и ее похоронах, проходивших в то утро. Показали, как усыпанный цветами гроб вносят в небольшую церковь в Хестоне, а следом идут безутешные родители, и у меня по щекам потекли слезы. Потом на экране появилась незнакомая фотография Джейн – не та, что в предыдущих репортажах.

– Такая красивая, – вздохнул Мэттью. – Ужасное несчастье.

– То есть, если бы она была некрасивой, несчастье было бы менее ужасным? – резко бросила я, внезапно рассердившись.

– Ты же понимаешь, что я не это имел в виду, – ответил он, удивленно глядя на меня. – Ужасно, когда кого-то убивают. А тут особенно, потому что остались двое маленьких детей, которым суждено рано или поздно узнать, что их маму жестоко убили. – Он снова повернулся к экрану. Теперь там показывали, как полиция останавливала и обыскивала машины на Блэкуотер-Лейн, движение по которой снова открыли. – Они что, надеются найти орудие убийства у кого-то в багажнике? Лучше бы убийцу искали. Наверняка кто-нибудь о нем знает. Он же, наверно, весь в крови перепачкался в ту ночь.