Армитэдж Трэйл: Лицо со шрамом [litres]

На следующий вечер в пол-одиннадцатого Тони Гуарино исправно явился в темный переулок к железной двери «Театра радости». Шагал он гордо, чувствуя себя большим и сильным. Приподнятое настроение отчасти объяснялось тем, что по пути он, против обыкновения, завернул в три салуна, но в основном готовностью ко всему. У обочины остался ждать дорогой спортивный родстер, обычно привлекавшийся на службу для более нечестивых дел. Тони нанял его на вечер, а почему, сам не понимал. По словам знакомых, украсть машину было проще некуда, а попадались на угонах нечасто. С них начинал чуть ли не каждый местный гангстер. Просто Тони не хотел, чтобы его прищучили на первом свидании с Вивиан – а она почтит его своей компанией, пусть даже пока об этом не знает! Карман брюк оттопыривался от банкнот: в общей сложности две сотни долларов – все деньги Тони. Первой, в качестве обертки, шла новенькая хрустящая сотка, внутри же, помимо нескольких пятерок, лежали в основном однодолларовые, благодаря чему сверток выглядел в десять раз дороже.

Итак, Тони явился со всем, что просила девушка, и не только – в правом кармане пиджака лежал грозный черненый револьвер, купленный тем же вечером. Как оказалось, ходить с ним было очень приятно. Оружие дарило ощущение безопасности и силы, уравнивало с остальным миром. Ба, да с пушкой в кармане он ничем не хуже Аль Спинголы!

Так накручивал себя для храбрости Тони, хотя в глубине души задавался вопросом, что станет делать, если придется схлестнуться со Спинголой в схватке не на жизнь, а на смерть.

Вивиан вышла раньше обычного – блистательная и благоуханная, как всегда. Ее жесткое лицо обрамляла шляпа с громадными полями.

– Божечки! «У Мэри был барашек» [1] Американская детская песенка о барашке, который всюду ходил за хозяйкой. . Наш прилипала снова за свое.

– А то! – ухмыльнулся Тони. – Кстати, я раздобыл бабки и мотор, как ты хотела.

– Правда? – насмешливо ответила она. – Да ты, пострел, выбиваешься в люди!

С лица Тони слетела улыбка.

– Знаешь, сестренка, кончай дурачиться! – буркнул он, схватив ее за руку. – Мы с тобой сегодня прошвырнемся.

– Да?

– Да! Так что решай уже и пошли.

– Ладно, – устало согласилась она. – Все равно до завтра с ухажером не свижусь, почему бы и не дать тебе шанс? Но смотри, чтобы нас не застукали вместе, не то Аль прослышит. – Вивиан чуть вздрогнула. – Он опасен, малыш. Так что поезжай к углу Тейлор и Сангамон и жди. Я возьму такси и буду минут через пять.

– Не наколешь?

– Ни в коем разе.

– Смотри у меня, – пригрозил Тони. – Не то завтра подниму в твоем кабаре такую пальбу, мало не покажется.

Он сел в родстер и с ревом унесся, чувствуя себя важной шишкой. На условленном углу побурчал под нос в нетерпеливом ожидании, суля обманщице страшные кары, но она все-таки явилась и торопливо села рядом. От соприкосновения бедер, в тесноте машины прижатых друг к другу, Тони пронизала внезапная дрожь. Вивиан метнула на него взгляд, и в ее зеленоватых глазах вспыхнул странный огонек – она ощутила револьвер.

– Не боись, крошка, – ухмыльнулся Тони. – Я пущу его в ход, только если приспичит.

Молодые люди поехали в ресторан на Северной стороне, известный уединенностью своих столиков. Устроились друг против друга в отдельном кабинете наверху и заказали изысканные дорогие блюда и две бутылки шампанского. В те дни настоящее шампанское еще подавали чуть ли не в каждом ресторане.

После еды, когда на столе остались лишь вторая бутылка и пара фужеров, Тони пересел ближе к Вивиан. Та уже дошла до стадии, на которой время от времени с шумным «Уф!» остужала лицо дыханием – словно пыталась сдуть волосы с глаз.

– Ну, детка, как себя чувствуешь? – потянулся Тони к ее руке.

– Малек жарковато, – хохотнула она.

– Мне тоже.

Тони завез ее домой почти в пять утра. Поцеловав кавалера на прощание, Вивиан с тяжелым вздохом выбралась из машины.

– Черт, а ты умеешь любить! – обессиленно прошептала она и поплелась в свой дешевый отельчик.

В тот день Тони проснулся за полдень. Чисто выбрившись, он не пожалел пудры и в конце концов придал себе менее измученный вид. Настроение было странно приподнятым, внутри все будто пело. Наконец-то он покорил настоящую женщину, много старше и опытнее себя. А заодно обнаружил, что и в любви предпочитает главенствовать. Жажда власти превращалась чуть ли не в наваждение. И от понимания того, что в силу обстоятельств у него вряд ли когда-либо будет власть, ее хотелось еще больше.