Блейк Пирс - Почти ушла

- Ты чувствуешь себя несчастной, потому что кто-то устроил беспорядок в твоей комнате?

- Да, это одна из причин.

- Мне очень жаль, - зарыдала Элла. – Это была я. Я это сделала.

- Ты? – Кэсси слышала нотки недоверия в своём собственном голосе. Она убрала руки от девочки, желая посмотреть ей в лицо. Серьёзно ли она говорила? В самом ли деле это сделала она?

- Я так злилась, - Элла посмотрела на неё, и в её переполненных слезами глазах Кэсси не увидела ничего, кроме честности. – Я хотела сделать тебе самое худшее, что могла. Но после этого я подумала, что ты расстроишься, и стала переживать, что ты уйдешь, так же, как и Ханна, девушка, которая присматривала за нами до тебя. И тогда я взяла твои деньги и паспорт, положила их в карман своего пальто, а затем снова легла в постель и притворилась, будто ещё сплю.

Кэсси моргнула, и её разум внезапно наполнился вопросами.

- А почему ушла Ханна? – попробовала она разузнать больше.

- Я не знаю. Однажды она показала мне свой паспорт и сказала, что завтра улетит домой, а затем она уехала. Она мне тоже нравилась. Но ты нравишься мне больше.

- С твоей стороны было очень умно вспомнить, насколько важен паспорт, но ты очень расстроила меня, когда взяла его, - отчитала её Кэсси.

- Я вернула его тебе. Твои деньги тоже здесь. Я всё сохранила у себя в кармане.

Она слезла с кровати, подняла пальто со спинки стула, и протянула Кэсси плотно сложенную стопку денег.

Кэсси уставилась на купюры, медленно разворачивая их кончиками пальцев.

- Это всё моя вина. Я расстроила тебя, а сейчас ты уезжаешь. Пожалуйста, не делай этого, - умоляла Элла.

- Элла, я не тот человек, который вам нужен, - попыталась возразить Кэсси, но девочка решительно покачала своей темноволосой головой.

- Нет, ты именно тот человек. Ты лучше всех, - настаивала девочка. – Мы все тебя любим, кроме Антуанетты, но она вообще никого не любит. Даже Марк сказал сегодня утром папе, какая ты хорошая.

Кэсси положила деньги в карман своих джинсов, чувствуя себя растерянно. Она не понимала, что младшие дети настолько её ценят и нуждаются в ней. В частности, у Эллы были гораздо более сложные проблемы, чем она думала. Какими были её шансы преодолеть эти трудности, живя в такой нестабильной семейной обстановке? Она была всё ещё так невинна, и Кэсси восхищалась смелостью, которая потребовалась девочке, чтобы признаться в том, что она сделала. Это многое значило.

Если она уедет сейчас, Элла будет винить в этом себя, и это добавит ещё больше к тому эмоциональному бремени, которое не должен нести ни один пятилетний ребёнок. Кэсси слишком хорошо знала, какими могут быть последствия этого в будущем. Она совершенно точно могла бы ещё немного потерпеть пребывание здесь. Если она уедет через несколько дней, Элла не станет винить себя за это.

Это звучало вполне справедливым решением.

Единственной проблемой было то, что, если она решит остаться, то ей срочно нужно будет найти замену своим таблеткам. Она не сможет справиться без них. В городе должен быть доктор, который мог бы выписать ей рецепт, но ей нужно будет сделать это сегодня.

Деньги были ещё одним серьёзным поводом для беспокойства. Она сомневалась, что сдача, которую ей вернула Элла, может покрыть хотя бы стоимость лекарств, и как, в таком случае, она может позволить себе оплатить приём у врача?

Кэсси вспомнила, что в ресторане ей пообещали в начале месяца выплатить последнюю зарплату за нечётные смены, которые она отработала в октябре. Она надеялась, что этого будет достаточно, потому что не хотела просить у Пьера аванс, не имея возможности рассказать ему, зачем ей это было нужно.

Однако, когда она вернулась в свою комнату, то поняла, что ей и не придётся просить.

Её внимание сразу же привлёк небольшой коричневый бумажный свёрток, аккуратно положенный на её подушку.

Кэсси обернулась, чтобы проверить нет ли кого-то сзади неё, и закрыла дверь своей спальни, прежде чем подойти к кровати и осторожно взять его в руки.

Внутри аккуратно упакованного свёртка лежал изумрудно-зелёный шёлковый шарф и двести евро наличными.

Она взяла в руки шарф, испытывая чувство нереальности происходящего. Ткань была невероятно мягкой на ощупь; это была дорогая, качественная вещь. Хрустящие новые банкноты были вложены в конверт из белой обёрточной бумаги.

Кэсси стало нехорошо от ужаса, когда она вспомнила слова Пьера.

«Ты будешь щедро вознаграждена за игру со мной».

Эти деньги точно не были авансом, или возмещением расходов, которые она уже понесла, или деньгами на бензин, или чем-то другим, что могло быть истолковано без лишних подозрений.