Юсси Адлер-Ольсен - Селфи

– А ты не можешь спуститься к матери и посмотреть, чем у нее можно поживиться? Я заплачу, детка. – Он рассмеялся.

В плане финансов можно было не беспокоиться. Она разгладила кожу под подбородком. Небольшое покраснение вряд ли возбудит какие-то подозрения.

– Хорошо. Но в следующий раз не рассчитывай на дополнительное обслуживание. Тут тебе не отель.

Он слегка хлопнул по простыне, взглядом приглашая Денису подойти. Некоторая строптивость с ее стороны всегда возбуждала его. Но на оплату он потом не скупился.

В квартире стоял какой-то кислый запах, весь свет был включен. На улице уже стемнело, а здесь было светло, как днем. После смерти бабушки у матери теперь всегда царила такая атмосфера. Она впала в вечный ступор.

Сначала Дениса увидела руку, свисавшую с подлокотника дивана с сигаретным окурком; на полу под рукой вздымалась горка пепла. Постепенно перед взглядом девушки предстала вся картина жалкого разложения матери: открытый рот, незамаскированные морщины на лице, спутанные волосы, казалось, составляли одно целое с шерстяным пледом, покрывающим диван. Ну, а чего еще можно было ожидать, нанося неожиданный визит?

Кухня представляла собой сплошной хаос. Это был вовсе не привычный бардак, в котором обилие грязной посуды, бутылок из-под спиртного, упаковки из-под продуктов и остатков еды свидетельствовали о бытовой неряшливости и банальном отсутствии самоорганизации. Сейчас это было какое-то адское, сюрреалистическое буйство красок старой еды, которое распространилось теперь на все стены и любые горизонтальные поверхности. Вероятно, мать просто-напросто свихнулась посреди всего этого безобразия. Она напилась, и ей было плевать на последствия хаоса. Как только алкоголь выветрится из организма, эта женщина наверняка задумается над тем, что ей со этим всем делать.

Конечно, холодильник тоже оказался пуст. Если Рольфу так приспичило поесть, придется довольствоваться прокисшим йогуртом и неизвестно сколько хранившимися яйцами. Не совсем то, что он рассчитывал получить за свои деньги, но кто его знает, на что он вообще рассчитывал, если в столь неподходящий момент проснулся для подвигов?

– Дениса, это ты? – заскрипел из гостиной ржавый голос.

Девушка с досадой покачала головой. Какого лешего она должна посреди ночи тратить время на выслушивание пьяного бреда?

– Ты пришла ко мне? Я не сплю.

Вот именно этого Дениса и опасалась.

Мгновение они смотрели друг на друга, не испытывая никакой взаимной симпатии.

– Где ты была все эти дни? – спросила мать, в уголках рта у нее собралась загустевшая слюна.

Дениса отвернулась.

– Недалеко.

– Патологоанатомы все сделали, так что нам скоро выдадут бабушкино тело. Может, сходим к ритуальному агенту вместе?

Она пожала плечами. И все-таки ей необходимо было ответить что-то именно сейчас, чтобы избежать дальнейшей дискуссии. Все-таки в постели наверху ее ждал мужчина.

Четверг, 12 мая 2016 года

На кухонном столе лежала скомканная газета, напоминая ему о том, что он потерял. Всего четыре года назад он был человеком, абсолютно счастливым в браке, занимал хорошую должность, пользовался большим уважением и успешно справлялся со встающими перед ним непростыми задачами – а теперь оказался в бездне тотального одиночества. За минувшие четыре года его статус непредвиденно и существенно понизился, произошел большой регресс и в самовосприятии. Вместе с самым дорогим ему человеком он прошел весь ужасный процесс болезни. Его любимая женщина увядала и замыкалась в себе у него на глазах, а он на протяжении долгих месяцев держал ее за руку, когда она плакала и страдала от непостижимых болей. Держал он ее за руку и тогда, когда судороги сковали ее тело в самый последний раз – и отпустили уже навсегда, оставив покоиться в вечном мире. С тех пор он выкуривал по шестьдесят сигарет в день и почти ничего больше не делал. Вся квартира провоняла табаком, его пальцы стали похожи на иссохшие пальцы мумии, а легкие свистели, как будто были проколоты.

Старшая дочь уже четыре раза предупреждала его, что, если он не изменит характер своего жалкого существования, совсем скоро последует за супругой в могилу. И теперь это предупреждение витало под потолком комнаты в клубах табачного дыма в ожидании его мнения. Возможно, он как раз этого и хотел: накуриться до полусмерти и успокоить свою страдальческую душу. Набить себе нутро до отвала, и плевать он хотел на все остальное. А чем еще ему заниматься?