Юсси Адлер-Ольсен - Селфи

– Полиция! – громко сообщил Карл окружающим и сиганул на проезжую часть, Ассад последовал за ним. Их со всех ног догонял Борг-Педерсен со всей своей командой, крича на ходу, что они непременно должны заснять все на камеру, что это же работа полиции как она есть, в реальном времени!

– Она там! – констатировал Ассад, указывая на переулок примерно в сотне метров от них в направлении Рюэсгэде.

Вдруг женщина остановилась на одном из перекрестков и, обернувшись на своих преследователей, разразилась диким хохотом. Очевидно, она считала, что теперь находится в безопасности.

– Ты попадешь в нее с такого расстояния? – спросил Мёрк.

Ассад покачал головой.

– Что она делает? – выразил недоумение Карл. – Стоит и размахивает гранатой?

Сириец кивнул.

– Думаю, она хочет продемонстрировать нам, что это муляж. Смотри, она берется за шарик и роняет гранату на асфальт. Вот ведь дерьмо, Карл, это был всего лишь муляж, а мы…

Внезапно раздавшийся взрыв, от которого из ближайшего здания вылетели все окна, если и не был оглушительным, то по крайней мере достаточно сильным для того, чтобы шоферы такси, которые стояли и мирно разговаривали на стоянке, инстинктивно попадали на колени и принялись растерянно озираться.

Карл и Ассад услышали за своими спинами восхищенный возглас Олафа Борг-Педерсена. «Стейшн Три» получила богатый материал в избытке. В кадр попало огромное количество растертых в порошок банкнот, грибовидным облаком поднимавшихся над Блейдамсвай вперемешку с кусками плоти, которые совсем недавно составляли материальную оболочку женщины по имени Анне-Лине Свенсен.

Вторник, 31 мая 2016 года

Олаф Борг-Педерсен издал злобное шипение сквозь рыжую бороду, когда Ларс Бьёрн хладнокровно сообщил ему о том, что, поскольку им придется оформить документы у омбудсмена, провести внутренние исследования, согласовать результаты с комитетом по делам прессы, получить разрешение суда, подтвердить достоверность отснятых материалов, предусмотреть всяческие политические уловки и прочее и прочее, то «Стейшн Три», вероятнее всего, никогда не получит разрешение на обнародование последних тридцати минут видеозаписи. Журналистам пришлось сдать карты памяти, причем немедленно.

Карл улыбался. Все-таки готовность Бьёрна к сотрудничеству с прессой была не безгранична. Интересно, неужели он и впрямь думал о реакции начальника полиции и главы пресс-службы на просьбу объяснить на одном из государственных каналов, каким образом могло случиться так, что полицейский, не имеющий права на ношение оружия, угрожает тележурналистам пистолетом за несколько мгновений до того, как на них обрушивается дождь из человеческого мяса и рваных банкнот?

– Ты задержал Джеймса Франка и Биргит Циммерманн? – шепнул Карл. Бьёрн кивнул.

– И они признались?

Ларс вновь кивнул.

– Тогда поговори с Борг-Педерсеном, преподнеси ему эти сюжеты на серебряном блюде. Два раскрытых убийства – все же лучше, чем ничего.

Бьёрн на мгновение прищурился и жестом подозвал к себе журналиста.

– У меня есть для вас кое-какое предложение, господин Борг-Педерсен, – сказал он.

Карл с Ассадом отвернулись и одновременно задрали головы на огромные корпуса Королевской больницы.

– Пойдем навестим ее? – предложил сириец.

Мёрк пребывал в замешательстве. Одно дело – попытаться по паре кусков плоти идентифицировать женщину, которую они только что преследовали. И совсем другое – преодолеть себя и встретиться с той, которую они любили всем сердцем и которая теперь превратилась в собственную тень.

В лифте они молчали, пытаясь морально подготовиться к ожидающей их картине и ощущению тотального бессилия.

Встретивший их у лифта Гордон был гораздо бледнее, чем всегда, зато выглядел он на удивление повзрослевшим.

– Как тут ситуация? – преодолев себя, спросил Карл. К чему задавать вопрос, если не желаешь слышать ответ?

– Не думаю, что вам позволят к ней подойти. – Он кивнул в коридор отделения интенсивной терапии. – Перед мониторами, установленными около ее палаты, сидят две медсестры и врач, так что спросите лучше у них. Роза лежит в первой палате.

Мёрк осторожно постучал в стеклянное окошко двери и приложил к стеклу удостоверение.

В тот же миг из палаты вышла медсестра.

– Вы не можете допросить Розу Кнудсен – она слишком слаба и не прекращает галлюцинировать.

– Мы пришли не для допроса. Она – наша дорогая и любимая коллега, и мы хотели бы рассказать ей кое-что. Мы рассчитываем, что это может улучшить ее состояние.