Таррин Фишер - Все его жены

Сложно сказать, насколько долго меня не будет. Если закончатся деньги, можно позвонить Анне, попросить в долг, но она потребует объяснений и придется ей все рассказать. Нет… Думай… Должен быть другой способ. И тут меня охватывает паника. Я спешу к лифту, внутри все сжимается. Вдруг он проснется? Захочет остановить меня? Смогу ли я убежать, если он нападет? Можно закричать; возможно, выйдут соседи. Судорожно жму кнопку лифта, представляя все возможные ужасы. Скорее, скорее… Ему не сразу удастся меня выследить. Сначала он спросит у мамы и Анны, возможно в больнице. Так я выиграю несколько часов. Потом он догадается, что я поехала к Ханне, но к тому времени я буду уже на месте. Лифт начинает движение, и мне вдруг приходит в голову, что Сет может отслеживать мой телефон. Почему бы нет? Есть специальные приложения. Устройства. Смотрю на мобильный, лежащий в ладони. Сет – стратег, он всегда все продумывает заранее. Когда двери открываются, я сомневаюсь лишь мгновение, а потом бросаю телефон на пол лифта и выхожу прочь.

Перед домом новые цветочные горшки – огромные керамические штуки, которые весят, должно быть, килограмм по пятьдесят каждый. Наверное, Сет сам вытаскивал их из машины и расставлял, пока она давала указания, стоя в нескольких шагах от него. Счастливая семья. Она посадила в них ярко-оранжевые ноготки.

Интересно, что еще изменилось? И покажет ли она эти изменения мне, когда откроет дверь и будет разговаривать, держась за живот? У меня эта привычка появилась на ранних сроках – рука неосознанно тянулась к растущей внутри меня жизни. Прохожу мимо горшков к входной двери. Слышен звук телевизора, какая-то комедийная передача. Отлично! Значит, Ханна дома.

Нажимаю кнопку звонка. Я спешила, когда уходила из дома, и даже не успела причесаться в машине. Ну, ладно. Уже слишком поздно. Звоню в звонок, делаю шаг назад. Минуту спустя слышатся шаги и щелчок замка. Сквозь открытую дверь ночной воздух наполняется ароматом булочек с корицей.

Ханна стоит босиком в дверях и выглядит совсем иначе, чем в прошлый раз. На ней пижамные штаны и майка, волосы собраны в низкий хвост. Я с облегчением замечаю, что выглядит она хорошо. Увидев меня, она поднимает брови и слегка наклоняет голову набок. Почему такой взгляд? И вдруг я вспоминаю про собственную одежду и волосы. Вероятно, внешний вид соответствует моему внутреннему состоянию. Ханна же сияет – гармоничная, словно фарфоровая статуэтка.

– Я… ты оставила сообщение, и я не знала, все ли с тобой в порядке. Прекрасно выглядишь! – Ханна смотрит на меня недоуменно, и я добавляю: – У меня сломался телефон…

Но слова застревают в горле. Что-то не так. У Ханны вежливое, но непроницаемое выражение лица. Единственная реакция на мои слова – чуть шире раскрывшиеся глаза, но потом веки снова опускаются.

– Простите, – говорит она. – Я не очень понимаю. Вы к кому?

– К тебе, – мягко говорю я. – Я к тебе.

Мой голос звучит неуверенно и слабо. Я пытаюсь изобразить уверенный вид.

Она поднимает руку и кладет ее чуть ниже ключицы. Отчаянно, смущенно моргает.

– Я вас не знаю. Может, вы ошиблись домом? – Ханна выглядывает на улицу, словно хочет посмотреть, с кем-то я или одна, затем пытается помочь: – Какой вам нужен номер? Я знаю большинство людей с этой улицы.

У меня открывается и закрывается рот, с головы до ног пробегает волна холода. Дыхание перехватывает.

– Ханна? – Я делаю последнюю попытку.

Она качает головой:

– Простите…

Ее голос становится тверже; она хочет вернуться к своему комедийному шоу.

– Я…

Я оглядываюсь вокруг. На улице никого нет, только аккуратные дома с теплым желтым светом в окнах. Чувствую себя изолированной, изгнанной. Теплый желтый свет предназначен не для меня, а для других людей. Делаю шаг назад.

– Это я, Четверг. Мы обе… Я тоже жена Сета.

Она хмурит брови и бросает взгляд себе за спину.

– Простите, видимо произошла ошибка. Давайте я позову мужа, может он сможет вам помочь…

Она оборачивается и кого-то зовет. И в этот момент я замечаю, что ее волосы вовсе не собраны в хвост, как я подумала, а коротко подстрижены.

– Твои волосы… Ты их недавно подстригла?

Потом замечаю ее совершенно плоский живот. От изумления почти опускаю руку на свой.

Теперь она кажется почти напуганной, ее взгляд мечется в поисках помощи. Она поднимает руку к шее.

– Надеюсь, вы найдете, кого ищете, – говорит она и захлопывает у меня перед носом дверь. Аромат корицы пропадает, и мне остается лишь запах влажной земли и гниющих листьев.