Таррин Фишер - Все его жены

– Не знаю. Я увидела это имя на бумаге в кармане у Сета, – объясняю я и опускаю голову в руки.

– А фотография Реджины и Ханны? Ты нашла ее?

Лорен залезает в сумочку и достает сложенный листок бумаги. Побледнев, она подвигает его ко мне через стол. Беру дрожащими руками и разворачиваю. Это распечатка той самой фотографии Реджины и, по моим подозрениям, Ханны. Но на грубой распечатке что-то не так. Реджина такая же, как я ее помню, с широкой улыбкой. Но в углу, где я когда-то увидела Ханну, стоит девушка с темными волосами.

– Нет, – говорю я.

Нет, нет, нет…

– Это она? – спрашивает Лорен. Ее палец стучит по снимку там, где должна была быть Ханна. – Четверг, это Ханна?

Отталкиваю бумагу прочь. Мне становится холодно. Я слегка покачиваюсь, мотая головой. Я сошла с ума?

Если я думаю, что сошла с ума, возможно, так думает и Лорен. Резко поднимаю взгляд.

– Ты мне веришь?

– Да…

Но в ее голосе слышится сомнение. Взгляд бегает по комнате, словно она пытается найти в моем вопросе лазейку. Мое сердце сжимается.

Несколько минут мы сидим молча и смотрим в окно. Я замечаю, что Лорен ерзает на месте Это еще один знак, что не все в порядке. Не знаю, смущает ли ее моя ситуация или дело в ее личных обстоятельствах.

– Есть еще кое-что…

Она рассказала не сразу, молчала до последнего. Почему она не смотрит мне в глаза?

Буквально чувствую, как желудок завязывается узлом, начинаю качать под столом ногой. Скорее бы она уже сказала и ожидание прекратилось…

– Говори.

– Слушай, мне непросто это сказать. Я сделала несколько звонков, и… Ну… Дом, который находится по данному тобой адресу… Гм, Четверг! Он записан на твое имя.

Она закрывает глаза ладонями.

Мой разум отключается. Я не знаю, что ответить, и молча смотрю на Лорен, словно ее не расслышала, пока она не повторяет сказанное.

– Что?

Она смотрит уже иначе. Так, как смотрят на меня доктора и медсестры, с осторожной жалостью – бедная, сломанная девочка . Встаю и заставляю себя посмотреть ей в глаза.

– Это не мой дом. Я не знаю, что происходит, но он не мой. Мне даже не важно, веришь ли мне ты. Я не сумасшедшая.

Она поднимает обе руки, словно хочет отгородиться.

– Я и не говорила, что ты сумасшедшая. Я просто рассказываю, что нашла.

Облизываю губы и откидываюсь на спинку стула. Бальзамы для губ тут не раздают. Они заботятся о целостности разума, а тело может разваливаться на куски.

Я изо всех сил стараюсь на спешить, не убегать в свою палату не попрощавшись и не кричать – кричать плохо. Но это требует полного самоконтроля. Восприятие окружающих может очень плохо повлиять на разум. Если все против тебя, начинаешь сомневаться в собственном разуме, как сейчас.

– Спасибо, что приехала, – выдавливаю я. – В любом случае я очень ценю твою заботу.

И быстро ухожу прочь, хотя она зовет меня. Я не бегу, а просто торопливо скрываюсь, чтобы она не увидела моих истинных чувств.

Добравшись до палаты, сворачиваюсь на тонком матрасе, прижав колени к груди, и прижимаюсь щекой к жесткой простыне. Она пахнет отбеливателем и немного рвотой. На меня уставилась Сьюзан. Когда я заходила, в ее глазах без ресниц блеснула тревога, словно она забыла, что я тоже здесь обитаю.

Чувствую спиной ее пристальный взгляд. Обычно мы обе проводим это время в комнате, между сеансами групповой терапии и ужином. « Немного личного времени» , – так они это называют. Большинство проводят это время, размышляя, насколько у них лично все плохо.

– Давно ты здесь, Сьюзан? – спрашиваю сдавленным голосом. Мне приходится даже повторить вопрос, прежде чем она по-мышиному пищит в ответ:

– Месяц.

Сажусь, прислоняюсь к стене и прижимаю к груди подушку.

– Ты когда-нибудь была раньше в подобном месте?

Она поднимает глаза, но, видя мой взгляд, снова отводит их.

– Лишь однажды… Я была гораздо моложе. У меня умер папа, и я плохо с этим справлялась.

Мне нравится, что Сьюзан дает краткие, исчерпывающие ответы, не подразумевающие дальнейших расспросов. Наверное, ее врач очень доволен.

– И когда они решили, что тебя можно выпустить?

Сьюзан смущается. На щеках вспыхивают два красных пятна, и она начинает переплетать пальцы.

– Когда я перестала думать о самоубийстве – или так сказала.

Логично. Я хотя бы на правильном пути. Я перестала обо всем этом говорить.

– Сьюзан, надеюсь, у тебя все наладится. Он тебя не заслуживал.

Я искренне так считаю. Последние дни я постоянно думала о женщинах вроде себя, Ло и Сьюзан. О женщинах, которые отдали все мужчинам, разрушившим их доверие.