Алекс Д - Выжившая

– Значит, подписываем трудовой договор? Я правильно поняла? – вскинув выразительные брови, уточняет Гвендолен.

– Да, – снова киваю, как послушный болванчик.

– Есть несколько условий, которые я должна вам сообщить, Шерил. Я могу вас так называть?

– Да, разумеется.

– Итак, Шерил, наше сотрудничество мы начнем с работы над рукописью одного неизвестного автора. В течение трех месяцев, по мере поступления глав, вы будете переносить текст с бумажного носителя на электронный, корректировать и вносить редакторские правки, если они понадобятся. Содержание рукописи и имя автора должны оставаться в секрете до официального релиза книги. Поэтому обязательным условием будет подписание дополнительного соглашения о неразглашении данной информации, нарушение и неисполнение оного повлечет за собой штраф в размере ста тысяч долларов.

– Ого… – вырывается у меня удивленный возглас. – И что это за рукопись? Биография президента Трампа?

– Нет, – с натянутой улыбкой опровергает главред. – Обсуждать содержание глав вы не имеете права ни с кем, включая меня. Ваше мнение относительно отработанного материала принадлежит только вам, и делиться впечатлениями строго запрещено. Вы передаете мне готовые файлы каждой главы, а дальше я занимаюсь окончательной редактурой.

– Хорошо, – недоуменно потираю переносицу двумя пальцами. На самом деле очень странно, а не хорошо. – Мне не с кем делиться впечатлениями, мисс Кейн.

– Гвен, я просила называть меня именно так. Здесь так принято, Шерил, – морщится главный редактор, поправляя выправившийся иссиня-черный локон, а я в очередной раз поражаюсь ее фарфоровой утонченной красоте.

– Я поняла, Гвен, – нетвердым голосом отвечаю я.

– Последнее условие, Шерил, – ее острый взгляд впивается в мое лицо. – Работать над рукописью ты будешь не в офисе, а в моем доме. Имеется в виду постоянное проживание. Так мне будет спокойнее, а у тебя не появится соблазна нарушить договор о неразглашении. К тому же ты сэкономишь на аренде жилья в Нью-Йорке.

– Это звучит…

– Странно? – подсказывает Гвен. – В творческой профессии очень мало нормального, не так ли? Я объяснила тебе свою мотивацию. Переживать абсолютно не о чем, Шерил. Дом огромный, находится недалеко от города, в красивом, уединенном, живописном месте. В доме есть приходящая прислуга, повар, шофер и садовник. У вас будет возможность обращаться к ним с любой просьбой на правах гостьи. Я предоставлю тебе отдельную комнату, обустроенное рабочее место. Как и у всех сотрудников «Пульс Холдинг», у тебя будут выходные дни и свободное время после шести вечера, которое ты сможешь проводить, как угодно. Должна предупредить, что пункты неразглашения распространяются также на место временного проживания и на все, что ты увидишь или услышишь внутри дома, – заметив тревожное недоумевающее выражение на моем лице, Гвен бесстрастно рассеивает мои неприятные предчувствия и подозрения. – Не стоит напрягаться, Шерил. Я всего лишь пытаюсь защитить от досужих сплетен свое личное пространство. Необходимые меры предосторожности, не более.

– Вы меня успокоили, – с облегчением выдыхаю я, хотя червячок сомнений и неуверенности все еще точит меня изнутри. – У вас есть семья? Кто-то еще живет в доме?

– Брат, но вы вряд ли встретитесь. Я поселю тебя в другом крыле, и к тому же Оливер, как и я, крайне занятой человек.

– Он тоже работает здесь?

– Да. Мой брат – владелец «Пульс Холдинг», – оглушает меня обескураживающей новостью будущий работодатель.

– Оу… – изумленно выдыхаю я. Теперь понятно, как Гвен досталась ее должность. Родственные связи – весомый козырь для продвижения по карьерной лестнице. – Он намного вас старше? – нетактичный вопрос вырывается сам по себе, но забирать его назад я не стану.

– Оливеру Кейну тридцать четыре года, – не выдав недовольства, невозмутимо отвечает Гвен. – Мне двадцать шесть. Должность главного редактора я занимаю два года. Еще есть вопросы?

– Нет, – вспыхнув, мотаю головой. В голове шумит от притока крови, виски сжимает надвигающаяся мигрень. Надо просто успокоиться и взять себя в руки. Все же складывается благополучно, да?

– Тогда я пишу секретарю, чтобы готовила документы? – вроде ожидаемый и логичный вопрос, но что-то в груди тревожно сжимается. Протестует, требуя сказать «нет». Да что, черт возьми, со мной происходит?

– Да, – утвердительно киваю я, ощущая, как по позвоночнику ползут мурашки, а щеки начинают предательски гореть. Так бывает, только когда на меня кто-то упорно пялится на улице, но здесь кроме нас с мисс Кейн никого нет, и в данную минуту она не смотрит на меня, а набирает сообщение тонкими изящными пальцами в своем ноутбуке. Однако сверлящее ощущение чужеродного пристального взгляда не отступает, прожигая во мне невидимые дыры. Жар сменяется холодным ознобом, сердце стучит с перебоями. Поежившись, я поднимаю голову и обвожу настороженным взглядом кабинет, натыкаясь на глазок камеры в потолке возле вентиляционного отверстия, и на мгновение перестаю дышать и застываю, чувствуя покалывание в оцепеневших мышцах. И вроде бы нет ничего необычного в установленных в офисе камерах наблюдения, но внутри все переворачивается от необъяснимого противоестественного страха. Списываю свою тревогу на усталость и разыгравшееся воображение.