Валерий Пушной - Ребро беса

Корозов шагнул к столу, повернул стул к себе, плюхнулся на него, сиденье выдохнуло воздух и больше не пискнуло, будто задохнулось и умерло.

Акламин долго молчал. Отошел от балконной двери, окинул взглядом комнату, кровать, стол, стул, задумчиво оперся рукой о его высокую спинку. Он не принимал версию Глеба, но и не отвергал ее, лишь заметил:

— Мне кажется, ты уже за уши начинаешь притягивать всех. Похоже, только один человек у тебя сегодня вне подозрений. Это сам Былеев.

— А что его подозревать? Если бы не Крючок с Пузырем, Семеныч давно бы гнил в могиле!

— Я думаю, что Кровельщик — это самостоятельная фигура. Очень серьезная, если его боится Слава Сажень. Блатных не нанимают. Они сами приходят, когда им это нужно. Здесь все гораздо сложнее, чем ты думаешь. Лучше обеспечь себе надежную охрану, Глеб, пока мы не возьмем его.

— Ты умеешь радовать людей, Аристарх, — усмехнулся Корозов и поежился.

— Я живу в реальной жизни, — сказал Акламин, сдавливая пальцами спинку стула. — Вижу кровь и слезы каждый день. Обязан тебя предостеречь, чтобы все хорошо закончилось.

Глеб смущенно зашевелился на стуле.

Корозов не очень прислушался к совету Акламина. Он считал унизительным для себя прятаться от преступников. Правда, увеличил количество охранников на одного человека. И решил резко пойти навстречу предполагаемой опасности. Клин, как говорится, вышибают клином. Позвонил Тамаре Былеевой и в знак ответной учтивости пригласил ее в ресторан, вместе пообедать. Тамара согласилась.

К назначенному времени Глеб подъехал к ресторану и не стал заходить внутрь, решил на улице подождать и встретить женщину. Погода была хорошая. Солнце, ветерок. Листья на деревьях трепетали. Чистый асфальт, шуршание шин по дороге. Тротуар перед рестораном и ступени на крыльце выложены цветной плиткой. Двери в ресторан с инкрустацией.

Машина Тамары подъехала минута в минуту. Глеб, любивший пунктуальность, с удовлетворением отметил, что даже в мелочах она не дает повода думать о себе плохо. Ибо, когда человек опаздывает, он как бы выказывает свое пренебрежение к тому, с кем встречается. Намеренно ставит себя на ступень выше, хотя на самом деле именно он сам как раз с изъяном в мозгах и находится ступенью ниже.

Хоть внутренне Корозов настроен был к Тамаре недружелюбно, не сомневался, что его последняя версия — самая правильная, он постарался не подавать вида и встретить ее дружественно. Хочешь обезоружить врага — приблизь его к себе.

Подошел к машине Тамары и открыл дверцу с ее стороны, подал руку, помогая выйти из салона. Она положила тонкие пальцы в его крепкую ладонь, оперлась и легко выпорхнула из авто. Осмотрелась и проговорила:

— В этом ресторане я никогда не бывала, Глеб. Мы с мужем всегда посещали ресторан на Пентуховской улице. Мне там очень нравится.

— Тебе надо было сказать мне об этом, я бы заказал столик там, — парировал Корозов, улыбнувшись.

— Ничего, ничего, мне интересно побывать в новом месте, — Тамара тоже улыбнулась.

Он взял ее под локоть и проводил в ресторан. Тот был со светлыми стенами в рисунках, хрустальными бра со свечами, большими стеклами на окнах, роскошными шторами, белыми полами, белыми скатертями на столах.

На Корозове надеты светлые брюки и идеально чистая белая рубаха с короткими рукавами. Он любил белый цвет и не признавал более никаких рубашек. Он был по-мужски красив. Но жена Ольга никогда к другим женщинам не ревновала его, она знала, что для него она самая лучшая, как и он для нее.

На Тамаре — легкая ажурная кофточка и короткая юбка с изящным поясом. Высокая тонкая шпилька сабо. Глеб усадил женщину за стол, который уже был полностью сервирован, и извиняющимся тоном произнес:

— Уж прости, ради бога, я тут сам распорядился. Если что-то не так, сейчас быстро заменим.

— Все так, все так, Глеб, ничего больше не надо. — Ее красивые, глубокие, как водоворот, глаза втягивали в себя. — Не волнуйся.

Корозов смотрел на Тамару и все больше был недоволен собой. Весь его настрой против нее медленно таял, и на смену приходило позитивное чувство, от которого он хотел, но не мог избавиться. Это Глебу не нравилось. Да, у него не было фактов, но он убеждал себя, что Тамара в этой истории не может быть чистенькой, и не думал отступать от этого. В безобидную козочку ему не хотелось верить. Его начинало раздражать, что она способна очаровывать. И желалось, чтобы перед ним сейчас сидела хитрая бестия, какая не заслуживала хорошего к себе отношения. Между тем видел перед собой совсем другую женщину, кроткую и скромную.