Арнольд Беннет - Отель «Гранд Вавилон»

В конце анфилады погребов находилась застекленная дверь, за которой, как можно было видеть, был дополнительный погреб, поменьше, помещение примерно в пятнадцать или шестнадцать квадратных футов.

— А здесь что-то особое? — с любопытством спросил Рэксоул, когда они остановились перед дверью, глядя сквозь нее на ряды бутылочных горлышек.

— Ах! — воскликнул Вавилон, почти облизываясь. — Здесь хранятся сливки всего.

— Лучшее шампанское, я полагаю? — спросил Рэксоул.

— Да, — сказал Вавилон, — здесь лучшее шампанское, нечто совершенно особое… Но я вижу, мой друг, что вы впадаете в общую ошибку, ставя шампанское на первое место среди всех прочих вин. На самом деле это место принадлежит бургундскому. В ваших погребах, мистер Рэксоул, есть бургундское, которое стоило мне — сколько бы вы думали? — восемнадцать фунтов за бутылку. Возможно, оно никогда не будет выпито, — добавил он со вздохом. — Оно слишком дорогое даже для князей и плутократов.

— Нет, все-таки будет, — быстро сказал Рэксоул. — Мы с вами откроем завтра бутылку.

— Затем, — продолжал Вавилон, сев на своего любимого конька, — есть здесь, к примеру, рейнское, датированное 1706 годом, которое произвело огромную сенсацию на выставке в Вене в 1873 году. Есть здесь также прославленное персидское вино из Шираза, подобного которому я не встречал нигде. Также есть непревзойденная коллекция романеи-конти, величайшего вина из всех современных бургундских. Если я верно запомнил, князь Эуген непременно выпивает бутылку этого вина, когда останавливается здесь. Его, разумеется, нет в общем списке вин отеля, и только несколько завсегдатаев знают о нем. Мы не торгуем им вразнос в столовой.

— Здорово! — сказал Рэксоул. — Давайте войдем внутрь.

Они вошли в каменную камеру с почти священным трепетом перед ее содержимым, и Рэксоул огляделся вокруг с любопытством и вниманием. В дальнем углу камеры виднелась решетка, через которую пробивался слабый свет.

— Что это? — резко спросил миллионер.

— Всего лишь вентиляционная решетка. Хорошая вентиляция здесь совершенно необходима.

— Она выглядит сломанной, не так ли? — сказал Рэксоул и затем быстро тронул Вавилона за плечо: — Здесь, в погребе, кто-то есть. Вы не слышите дыхания совсем рядом, за корзиной с вином?

Мужчины застыли под лучами единственной в погребе электрической лампочки в напряженном молчании и несколько секунд прислушивались. Половина погреба была погружена во мглу. Рэксоул твердым шагом прошел по центральному проходу между корзинами с вином и свернул за угол направо.

— Выходи, негодяй! — приказал он громким, почти злобным голосом, хватая закутанную фигуру.

Он ожидал увидеть мужчину, но это была его собственная дочь, Нелла Рэксоул.

— Ну, отец, — приветствовала Нелла своего удивленного родителя, — тебе следовало бы сначала убедиться, что ты схватил того, кого надо, прежде чем применять всю свою ужасную физическую силу. Я уверена, что ты сломал мне ключицу.

И она потерла плечо, комически преувеличивая боль, а затем повернулась к мужчинам. Обычно щеголеватая, Нелла выглядела сейчас так, словно ее только что вытащили из пожара, а юбка ее темно-серого платья была порвана и запачкана. Она машинально оправила юбку и пробежала руками по волосам, приглаживая их.

— Доброе утро, мисс Рэксоул, — вежливо кланяясь, сказал Феликс Вавилон. — Какое неожиданное удовольствие встретить вас здесь.

Феликса никогда не покидала салонная вежливость, в какой бы переплет он ни попал.

— Могу я спросить вас, Нелла Рэксоул, что вы делаете в моем винном погребе? — несколько напряженно произнес миллионер. Он был явно раздосадован, приняв по ошибке свою дочь за преступника; более того, он терпеть не мог удивляться, а на этот раз он был удивлен превыше всякой обычной меры; и наконец, ему вовсе не нравилось, что посторонний человек встречает Неллу в столь странных и неприглядных обстоятельствах.

— Сейчас я вам все объясню, — начала Нелла. — Я довольно поздно засиделась у себя в комнате, ночь была ужасно душной. Я слышала, как Биг Бен пробил половину первого, а затем отложила книгу и вышла на балкон, чтобы проветрить комнату перед сном. Я перегнулась через перила балкона — вы помните, что моя спальня на третьем этаже — и стала глядеть вниз, в маленький дворик, который отделяет стену отеля от Солсбери-Лейн. Я была несколько удивлена, когда увидела фигуру, крадущуюся через двор. Всем известно, что входа в отель из этого двора нет и, кроме того, дворик утоплен ниже уровня улицы футов на пятнадцать или двадцать. Итак, я стала наблюдать. Фигура подошла ближе к стене и исчезла из виду. Я перегнулась через балкон так далеко, как могла, но увидеть незнакомца мне не удалось. Тем не менее я слышала его.