Хелене Флод - Терапевт

Завтракаю я дома у Бенедикте, когда ее парень уходит на работу; под комедийные сериалы на DVD мы с ней поглощаем толстые, полноценные бутерброды с сыром и литрами пьем кофе из керамических чашек, которые она забрала из нашей с ней прежней съемной квартиры. Все у нас так, как было раньше.

Когда мы после полудня приходим работать, в помещениях пахнет пивом, гулянкой, человеческими испарениями предшествовавших суток: запах впитался в стены, в тяжелый черный занавес. Что это за ароматы, я иногда только догадываюсь: так привлекательно могут пахнуть лишь не вполне законные вещи, клубные наркотики или секс.

Концерт ветерана сцены из Доминиканы: он срывает с себя белую в синих цветах рубаху и швыряет ее со сцены в публику; Ронья ловит ее и поднимает в воздух, мы обе хохочем, и в этот момент я думаю: больше не уеду отсюда, здесь я свободна, пошли они все подальше, Сигурд и все обитатели серого бетонного Осло…

Последний фестивальный вечер все волонтеры отмечают вместе. Ронья крутит хвостом перед самым любвеобильным участником фестиваля, мы с кухонной командой напробовались лакричной водки, а некоторые участники фестиваля, приезжающие на него годами, устраивают импровизированный джем-сейшн. Профи среди них нет, но это компенсируется страстной любовью к музыке, и старый хит Билли Холидей «All of me» они лабают вполне убедительно: why not take all of me, don’t you know I’m no good without you (возьми всю меня, разве ты не знаешь, что без тебя мне плохо). Массимо берет меня за руку. Улыбнувшись ему, я готовлюсь сказать: «Извини, у меня есть парень». Но не говорю. Мне в этот момент будто снова двадцать два, я опять студентка. Думаю: разве я не заслужила провести еще один вечер, словно я прежняя? Здесь Сигурд как бы не существует, а если он не существует, то я не живу в Осло, и тогда я не та, что плачет в метро, прикрываясь книгой, и притворяется, что спит, когда ее любимый возвращается домой. И мы с Массимо десять минут стоим, держась за руки. Потом он кладет руку мне на поясницу. Потом целует меня в ухо. Потом смотрит на меня своими добрыми черными глазами, и я думаю: да ладно, почему бы и нет? Я немного в подпитии, но это не главная причина. Голова у меня еще достаточно ясная, чтобы сообразить: если уходить с ним, то прямо сейчас, пока я не одумалась, пока разум не взял верх. Я тащу Массимо за собой в помещение одной из музыкальных групп, зная, что оно сейчас пустует.

Вот что я помню о Массимо с того последнего вечера: что на плече у него, к моему изумлению, оказалась татуировка акулы. Что он боялся, как бы кто-нибудь не вошел, хотя я заперла дверь. Что мы делали это стоя, прислонившись к стене, что в таком положении это не особенно приятно, но все равно здорово. Что пока мы это делали, я упросила его сказать что-нибудь по-итальянски, а он смущался, не мог сразу найти нужные слова, но и не хотел меня разочаровать и в конце концов сказал: «Сара, белла». И я тут же пожалела о своей настойчивости. Что самым классным было вернуться к остальным и никому ничего не сказать, но весь остаток вечера многозначительно улыбаться друг другу.

Ранним утром, часов в семь, все, кто еще не разъехался, разделись и полезли купаться. Я во второй раз увидела татуировку Массимо. Вода была ледянущая, я окунулась с головой. Вытерлась на берегу списанным театральным занавесом. Потом, одевшись, слишком долго и многообещающе обнимала Массимо; когда он попросил номер телефона, написала на листочке выдуманный и отправилась вместе с Роньей на вокзал.

— Что там у тебя с этим итальянцем? — спросила она.

— Ничего, — ответила я.

В поезде я всю дорогу домой спала.

Когда я вернулась домой, Сигурд еще не пришел из архитектурной школы. Я старалась не заснуть, дожидаясь его, а когда он пришел, минут десять мы общались.

— Хорошо провели время? — выговорил он, откусывая от бутерброда с сыром, а глаза у него были красные от усталости. — Расскажи.

— Отлично, — ответила я.

— Вот и чудесно, — сказал Сигурд, но взгляд у него уже поплыл.

Всего через неделю воспоминания о джазовом фестивале выцвели так же, как и другие воспоминания о Бергене: это случилось в другое время, с девушкой, которая не совсем я, просто я ее знаю или читала про нее. Сигурд надеется в течение лета защитить диплом. Теперь он даже ночевать иногда остается в архитектурной школе, забирается со спальным мешком и подушкой внутрь инсталляции, над которой работает. Ронья вернулась в Мадрид, и в электронных письмах мы пишем друг другу всякую незначительную ерунду. Мне почти всегда удается удержаться от слез до возвращения домой, в нашу квартиру. Я подаю резюме в пару клиник, делаю себе новую стрижку.