Александр Райн - Тюрьма мертвых [litres]

«Должно быть, прораб».

Он стоял боком, неподвижно, скрестив руки на груди, молчаливо наблюдая за происходящим, как статуя. Вообще я заметил, что все работали молча, словно набрав воды в рот, никто не командовал, не кричал, даже между собой они не разговаривали. На такой стройке я был впервые.

«А вдруг это все рабы?! Им отрезали языки и держат в кандалах, заставляя работать», – эта версия почему-то показалась мне весьма реалистичной, исходя из атмосферы вокруг, и я начал прокручивать ее в голове.

Мне захотелось разглядеть получше человека в плаще, он мне напоминал офицера вермахта, но ракурс был неудобный. Я заглядывал со всех сторон, чтобы увидеть хотя бы лицо, и я увидел. Точнее, мне показалось, что увидел, в реальности так быть не могло. Лицо, как и весь человек, было словно выточено в скале: маленькие губы, сложенные в узкую полоску, над ними торчал идеально прямой нос, острые скулы выпирали наружу, добавляя угловатости; и глаза… Это было что-то невероятное: два пустых, темных, неровных круга. Они были похожи на черные дыры, те, что из космоса. Готов поспорить, что они двигались, росли, их тьма засасывала туман, мне вдруг резко стало не по себе, воздух потяжелел, мышцы внутри напряглись и начали изнывать, я чувствовал, как тьма этих глаз притягивает меня. Я смотрел всего секунду, разинув рот, а через миг в ужасе отвернулся.

«Господи боже мой, господи, наверное, показалось».

Меня потрясывало, дыхание сбилось, а ко рту подступил недавно съеденный йогурт, я постоял несколько секунд, глядя в серую пустоту, а затем, взяв себя в руки, двинулся дальше. Мы немного прошли вперед, безглазый остался позади; я не мог удержаться, чтобы еще раз не убедиться в том, что увидел, и обернулся. Человек уже был повернут ко мне спиной.

«Это какой-то бред. Так не бывает, нет, точно не бывает».

На всякий случай я быстро поставил аппарат на землю, перекрестился, глубоко вдохнул, раз-два-три, затем протяжно выдохнул. Я как-то видел такой метод по телевизору. Затем быстро догнал инженера, который снова оторвался метров на десять. Руки изнывали от усталости, на правой ноге из-за ходившего ходуном ботинка натиралась мозоль, от волнения у меня начало колоть в области сердца, хотелось бросить аппарат и бежать со всех ног.

«Черт, все это какой-то бред собачий, мне тупо нужно поспать».

Я старался гнать дурные мысли прочь.

– Почему все работают молча? Что это за место такое? – не выдержал я.

– Это заключенные, им нельзя разговаривать.

– Заключенные? Я думал, тут работают строители! Почему им нельзя разговаривать?

– Здесь действуют определенные правила, которые легче не нарушать, чем потом жалеть об этом. Этим заключенным позволено работать, проводить время вне камер, они получили такую возможность спустя много лет хорошего поведения; один проступок, и все, здравствуйте, три стены и решетка круглый год. Поэтому все они ведут себя так, как велено, и тюрьма, в свою очередь, их не обижает.

– Мне что же, придется работать вместе с ними?

– Нет, что вы, они работают только на возведении фундамента и стен; все, что касается камер, решеток, безопасности тюрьмы – здесь они не принимают участие. Так что можете не переживать. На вашем участке заключенных не будет совсем.

Вроде бы все логично, но я не мог успокоиться.

«Почему заключенные должны работать по ночам? Здесь что, вообще не слышали о нормах трудового дня?»

Больше я не отставал и не смотрел по сторонам. Этот туман, он, кажется, что-то делал со мной, с моим разумом, проникал в голову и заполнял собой; иногда мне казалось, что я до сих пор сплю.

Постепенно сырая, чавкающая земля сменилась на твердый бетон, и я наконец смог обить об него свои измученные грязью ботинки.

«Могли бы и предупредить, что тут болото». Я был очень зол, ведь эти ботинки мне еще носить до зимы.

– Сергей Иванович, мы вообще сегодня дой…

Я не успел выразить возмущение, потому что перед моим носом совершенно из ниоткуда выросла огромная, неприступная каменная стена, мостом соединившая землю и ночное небо.

– О-хре-неть. – Я не смог сдержать эмоции, их была целая палитра: удивление, восторг и даже немного ужаса. Впервые в жизни я видел подобное строение.

«Нормальный такой заборчик», – эту фразу я предпочел оставить внутри собственной черепушки.

Гладкая поверхность стены не имела выступов, окон, даже камни лежали идеально ровно, один на другом, как кубики LEGO. Туман разбивался о зеркальную поверхность, рассеивающую лунный свет, и растекался в разные стороны. Мне захотелось дотронуться до этого «чуда», и я протянул руку.