Жереми Фель - Матери [litres]

Она поступила правильно. И корить себя ей было не за что. Преступница не она.

А они – вся эта безумная семейка.

– Эмили прислала эсэмэску, – сказала Линдси, вернувшись в гостиную, – она хочет зайти со своим парнем и его приятелем, если ты не против.

– Ты же хозяйка, – ответила Хейли, плеснув себе водки.

В конце концов, она пришла сюда, чтобы отвлечься.

Линдси подключила ноутбук к музыкальному центру и поставила последний альбом Рианны.

Затем взяла серебристую коробочку и достала оттуда двухграммовый пакетик кокаина. Высыпала немного порошка на журнальный столик, с помощью кредитной карточки сделала четыре дорожки и протянула Хейли половину соломинки.

– Вот так, давай, сейчас оклемаешься, – сказала Линдси, пока Хейли втягивала в себя дозу. – Пойду переоденусь, пока они не нагрянули, а ты идешь?

– Иду, – ответила Хейли, мгновенно почувствовав действие кокаина, наложившегося на выпивку.

Комната Линдси располагалась на втором этаже, окна ее выходили в сад. Хейли присела на кровать, а Линдси достала из гардероба джинсы с черным топом и отправилась в ванную.

Глядя, как подруга наводит красоту, Хейли представила, какова была бы ее реакция, если бы она ей все рассказала как на духу, благо она интуитивно чувствовала: Линдси – единственный человек, который смог бы ее понять, и, случись с ней такое, она наверняка поступила бы точно так же.

– Ну что, поклевываешь носом? – спросила Линдси, повернувшись к ней. – Вид у тебя и впрямь неважнецкий, прими-ка еще «кокса» – взбодришься.

Нанюхаться «кокса», напиться вдрызг, чтобы забыться на целый вечер .

– Ты все еще встречаешься с тем парнем? – полюбопытствовала Хейли, разглядывая пушистый ковер под своими босыми ногами.

– С Хавьером? В общем, нет, я ему пока еще не перезванивала.

Хейли кое-как встала и, подсев к Линдси, взглянула на их отражение в зеркале. Две подружки, озаренные желтоватым светом лампы, – и одна из них уже никогда не будет прежней.

– Погоди-ка, сейчас мы тебе кое-что поправим, – сказала Линдси и принялась подводить карандашом глаза Хейли. – А то можно подумать, ты переколотила все зеркала у себя дома.

Хейли не противилась, стараясь держать себя в руках, чтобы не удариться в слезы.

– Ну вот, что ни говори, теперь ты у нас просто красавица, так ведь?

Хейли невольно улыбнулась.

Красавица .

Не будь она красавицей, Томми ни за что бы на нее не позарился.

Вернувшись в гостиную, они разделили еще пару дорожек кокаина – и тут послышался звонок в дверь.

Эмили Рэмпайк была старше их обеих и тоже жила в Форест-Хиллз. Она недавно начала преподавать в частной школе в центре Уичито. Хейли встала и расцеловала ее в обе щеки. Эмили постригла свои темные волосы и стала похожа на мальчишку. Следом за ней в гостиную прошли ее дружок Брайан со своим приятелем. Хейли знала Брайана в лицо, а второй парень был ей совсем незнаком. У него было квадратное лицо и мощное телосложение – нетрудно было догадаться, что большую часть свободного времени он проводил в тренажерном зале. Звали его Майкл, он учился в университете в Сент-Луисе. Линдси, понятное дело, пригласила его сесть рядом.

Эмили, уже будучи слегка под градусом, принялась расписывать, как провела день, который, на ее взгляд, выдался хоть и бурным, но совершенно бестолковым. Хейли слушала рассеянно – ее так и подмывало рассказать, как сегодняшний день сложился у нее, чтобы просто заткнуть ей рот.

То, что она вдруг оказалась в этой компании, казалось ей чем-то нереальным. Она с трудом пыталась уловить смысл их слов, ловя себя на мысли, что мечтает поскорее распрощаться с ними.

Налив себе еще один стаканчик, она заметила, что Майкл все время пялится на нее, и, смутившись, отвела глаза в сторону.

В этот раз, только в этот раз .

Когда ей стало совсем скучно, она вспомнила про отца, который остался дома совсем один и, должно быть, сейчас только о ней и думал.

А вдруг Томми набросится на него, пока она сидит здесь? Вдали от дома ей ничего не угрожало, а вот отец по ее вине мог оказаться в опасности…

Неужто ты и в самом деле поверила, что все закончится так просто?

Хейли поставила стакан на стол и отправилась в ванную на второй этаж. Закрыв за собой дверь, она присела на край ванны и разрыдалась.

Через какое-то время ей удалось успокоиться, и она смахнула слезы кончиками пальцев, чтобы не размазать макияж.

Она постоянно чувствовала его внутри себя – казалось, часть его существа укоренилось в ней подобно древку боевого знамени на завоеванной территории и вырвать его невозможно никакими силами.