Екатерина Горбунова - Конец игры [СИ]

Нет, нет, нет! Она не позволит играть собой. Она не желает участвовать в этом судилище ни добровольно, ни даже под страхом смерти!

Только бы найти создателя игры, показать, что она не безропотная овца, что тоже способна доставить кучу неприятностей, и что в полицию она не побоится пойти, если он не прекратит.

Эмберли сбежала вниз по лестнице, присела возле матери, ухватила её за руку и серьезно уставилась в глаза.

‒ Как он выглядел? Ты рассмотрела?

‒ Смеёшься? ‒ Таня хмыкнула. Хотела, скорее всего, снисходительно и иронично, но получилось больше похожим на неуверенный всхлип. ‒ Какое там рассмотрела? Да я чуть не обделалась от страха. ‒ Но после всё-таки задумалась. ‒ Ну-у, парень. Одет как обычно. Куртка — как куртка. Тёмная. Капюшон на голове. Натянут до носа, и лица почти не видно. Но это понятно ‒ он же меня не на свиданку собирался пригласить. И вообще, кажется, сам-то ещё тот грабитель. Иначе бы мне и не удалось от него настолько легко сбежать. ‒ Мать опять сдавленно хихикнула: ‒ Я, конечно, не в претензии. И слава богу, что другой не достался. ‒ Она накрыла ладонь дочери своей, похлопала тихонько. ‒ Эм, да какая разница-то? Обошлось и ладно.

Почему она всё воспринимает с такой лёгкостью? На неё напали, с того момента и часа не прошло, а мать уже хихикает и заявляет, что всё нормально. Неудивительно, что её жизнь идёт наперекосяк. Она готова мириться с любыми гадостями, обидами и несправедливостями, прогибаться под обстоятельства. А Эмберли — нет.

‒ А если он опять попытается ограбить? — девушка стряхнула материнскую ладонь. − Даже если не тебя, а кого-то другого. Ты должна заявить в полицию!

− Господи! — выдохнула Таня, закатив глаза. — И что я, по-твоему, им скажу? «Ко мне подвалил придурок с ножом и потребовал деньги, а я даже ничего не разглядела кроме куртки и капюшона». Да тут многие так одеваются! Если вообще не все. Вот и ищите, милые, хрен знает кого! — Она критично поджала губы. − Сомневаюсь, что они приставят ко мне круглосуточного охранника, лишь бы такое не повторилось. И к каждому жителю в придачу.

Эмберли насупилась. Если честно, где-то в самой глубине сознания она рассчитывала именно на охранника: в полиции проникнутся, поставят и мать, и её, и дом под особое наблюдение. Тогда девушка почувствует себя спокойнее, и не будет реагировать на каждый шорох. И создателю этой жуткой игры, − или кто он там? да кем бы ни был! — не удастся подобраться к ним.

Наивно. Конечно, наивно. Ей не дождаться поддержки со стороны. А рассказать обо всём матери — это уж точно бесполезно. Не поверит, опять начнёт хихикать и закатывать глаза. Или ещё хуже, подумает, что Эмберли свихнулась, начнёт втирать, что нечего так долго сидеть за компьютером и прочую назидательную хрень.

Придётся как-то справляться самой. Разобраться с игрой, возможно, найти создателя или того, кто приводит приговоры в исполнение. Или это одно лицо? Ну хоть кого-то, лишь бы всё прекратилось. А пока нужно соблюдать осторожность.

‒ Ты дверь заперла? — поинтересовалась Эмберли у матери, поднимаясь со ступеньки.

Таня вскинула голову, удивлённо уставилась на дочь, но всё-таки поддалась и ответила:

‒ Заперла.

‒ Точно? Надо проверить.

‒ Эмбер! Да что с тобой? — мать подскочила, попыталась ухватить Эмберли за руку, но та увернулась, а Таня всё равно продолжала восклицать: − Не сходи с ума! Вряд ли этот засранец знает, где я живу! И уж точно он не бежал всю дорогу за машиной! — Она перевела дух и заключила: − Давай-ка, я в душ, а ты спать. Хочешь, возьми снотворное. Где-то в сумочке было.

Ну да, накачаться успокоительным, вырубиться, и ноль проблем. В этом вся мать. Хотя…

По-другому всё равно не уснуть, а маяться всю ночь, перебирая события и пытаясь сделать выводы из минимума информации, тоже не вариант.

− Хорошо. Давай твоё снотворное.

Заполучив маленькую белую капсулу, Эмберли, особо не рассматривая и не раздумывая, закинула её в рот, запила, добрела до туалета, а потом отправилась в комнату и завалилась в постель. Но прежде, чем отключиться, она успела подумать. Как там мать говорила? «Парень. Одет обычно. Тёмная куртка, капюшон на голове, натянут почти до носа». И ещё: «Тут многие так одеваются». Точно. Эмберли и сама недавно встретила похожего под описание. Возле дома Майка Уоррена, одного из подсудимых, которого она приговорила к отрубанию рук, и которому их в реальности оторвало взрывчаткой.

Верить в простые совпадения больше не получалось.