Дреда Сэй Митчелл - Свободная комната

Сердце у меня падает, когда я понимаю, что это не Алекс. За высоким санитаром стоит посетительница. Когда мои глаза фокусируются на ней, я понимаю, почему не сразу догадалась, кто это. Это последний человек, которого я ожидала. Мама.

Санитар объясняет ей тихим и твердым голосом:

— Как видите, Лиза очень устала, так что будьте любезны, уложитесь в пятнадцать минут.

Мама не отвечает. Кажется, она даже не слышит его. Она выглядит бледной и потрясенной и больше похожа на пациентку, чем я. У нее потерянный вид, и больше всего мое внимание привлекает ее прическа. Она никогда этого не говорила, но я знаю, что мама гордится тем, как красиво и естественно выглядят ее уложенные волосы. Блестящие, живые, каждая прядь знает свое место. А сейчас они безжизненные, спутанные и, как я подозреваю, немытые. Когда санитар уходит, мама оглядывает комнату, а затем останавливает взгляд на мне.

— Вот ты где, — голос у нее такой же безжизненный, как и волосы. Она сплетает пальцы и прижимает их к животу, как будто отчаянно пытается сдержать внутреннее смятение.

— Да, вот я где, — я отказываюсь вставать. Мои слова звучат как горький сарказм. — Мои аплодисменты папе и доброму другу доктору Уилсону. Они — настоящая шустрая команда. Полагаю, ты собираешься сказать мне, что понятия не имела, что они задумали? Побереги дыхание. Мне это неинтересно.

Мама садится в кресло, выпрямив спину.

— Нет, я понятия не имела, что они задумали. Твой отец упоминал об этом за обедом практически мимоходом, — ее усталый взгляд падает на сжатые руки. — Он думает, что это лучшее решение для тебя.

Я ложусь обратно на подушку. Моя реакция молниеносна, я полна гнева.

— А ты что думаешь? Думаешь, запереть меня здесь — лучшее решение? Эта камера выглядит как лучшее решение для меня?

Мама закрывает глаза на несколько мгновений.

— Послушай, Лиза, я хочу, чтобы ты знала, что все, что мы когда-либо делали для тебя, мы считали лучшим для тебя.

Лучшее. Я начинаю ненавидеть это слово. Разве оно не означает «превосходное», «великолепное», «высокого уровня»? Так она воспринимает это место? Тут я напоминаю себе, что «лучшее» — одно из тех маскирующих слов, за которыми прячутся такие семьи среднего класса, как моя, чтобы им не приходилось иметь дело с живыми эмоциями.

Мама смотрит через укрепленное окно на лужайку снаружи. Я не могу понять, что именно, но в ее манере поведения есть что-то такое, что немного нервирует.

Я сжимаю губы.

— Что ж, приятно слышать. Спасибо, что зашла.

Она и не думает отворачиваться от ухоженного сада за окном.

— Но больше я так не думаю.

Что? Неужто она только что сказала, что?.. Я, пораженная, полностью обращаю свое внимание на нее.

— Может быть, когда ты была маленькой девочкой, это и было так. Но не сейчас, — ее голос привносит новый оттенок тишины в эти стены, которые так хорошо знакомы с ее оттенками. — Ты должна понять, что, идя по дороге, на которую ступил в прошлом, спустя некоторое время чувствуешь, что уже не можешь с нее сойти. Одна ложь ведет к другой, и ты застреваешь на этом пути, — ее тон становится жестким на слове «застреваешь». — Ты не можешь просто перевернуть все с ног на голову за день. Ты же понимаешь это?

Что она имеет в виду? Ложь? Так она имеет в виду…

Теперь она смотрит на меня. Ее кожа натягивается от напряжения, но господи, как решительно горят ее глаза!

— Дело в том, что ты права. Не было несчастного случая в Сассексе. Никакого.

Она ожидает, что я приду в изумление или вскочу на ноги? Буду молотить кулаками воздух и закричу «ура»? Я уже знаю, что не было никакого несчастного случая в Сассексе, давно прошла эту стадию.

— Ты поздновато мне это сообщаешь, к сожалению. Но все равно, спасибо. — Во рту у меня кислый привкус.

Мама, кажется, не слушает меня и не замечает сарказма, который так и льется у меня изо рта. Или, может быть, замечает, но ей наплевать.

Когда она продолжает рассказывать, ее голос звучит отстраненно:

— Мы отвезли тебя в больницу, в частную. Мы должны были только ненадолго присмотреть за тобой…

Я сбрасываю с себя одеяло, выпрыгиваю из кровати и спешно опускаюсь на корточки возле ее кресла.

— Что значит «присмотреть за мной»?

Мама не смотрит на меня, вцепившись ногтями в мягкие подлокотники кресла. Как будто сад — это члены суда, которому она дает показания, поклявшись на Библии. Я хочу повернуть ее голову к себе. Заставить ее увидеть меня. Но оставляю ее тонуть в прошлом, потому что врата правды наконец-то открываются.