Камилла Лэкберг: Серебряные крылья

— В нее, — шепнула Франческа.

Фэй почувствовала, как он стал еще больше, а потом взорвался.

Потом они пошли, обнявшись, и легли втроем на большую кровать в спальне. Лежали и курили, передавая по кругу сигарету. Фэй выставила будильник в мобильном телефоне, чтобы не проспать, и попыталась заснуть. Через полчаса она оставила все попытки. Осторожно высвободилась и встала с постели, не разбудив юную пару. Они зашевелились во сне, обнялись и подползли ближе друг к другу, слившись воедино на том теплом месте в кровати, где только что лежала Фэй.

Совершенно голая, она налила себе шампанского из открытой бутылки и вышла на балкон, прихватив бокал и бутылку с собой. Город переполняли свет и звуки, Фэй опустилась в шезлонг и забросила ноги на перила балкона. Теплый летний вечер ласкал ее обнаженное тело, щекотал и возбуждал. Однако этот незабываемый миг отравили мысли о выражении лица Керстин, когда та смотрела на экран в кабинете перед вчерашним отъездом Фэй из дома. Чтобы вывести из равновесия Керстин, требуется нечто экстраординарное. Она — скала, о которую расшибаются другие скалы, рассыпаясь в песок. Тут что-то не так…

Фэй в задумчивости попивала шампанское, мысли ее неслись вскачь. В такой большой компании, как «Ревендж», многое могло пойти наперекосяк, ведь игра шла по-крупному. Большие деньги, большие инвестиции, большие прибыли — но и большие риски. Ничто не вечно. Ничто не бывает неколебимым. Фэй это знала как никто.

Обернувшись, она еще раз посмотрела на красивую пару, спавшую в постели. Улыбнулась им. Ей так не хотелось думать об озабоченном лице Керстин, не хотелось думать о предстоящем дне… Сейчас ей нужно другое.

— Мама!

Жюльенна выбежала навстречу Фэй и обняла ее, прижавшись к ней всем своим мокрым тельцем.

— Не бегай по каменным плитам! — крикнула Ингрид с дивана из ротанга.

— Ой, мамочка, ты стала совсем мокрая! — озабоченно проговорила Жюльенна, высвободившись из маминых объятий и заметив, что на блузке Фэй образовалось мокрое пятно.

— Ничего страшного, моя дорогая. Высохнет. А ты что — так и не вылезала из бассейна с тех пор, как я уехала?

— Не-а, — захихикала Жюльенна. — Я спала в бассейне и обедала в бассейне.

— Подумать только! Я считала, что у меня маленькая доченька, а она, оказывается, русалка…

— Да! Как Ариэль!

— Точно, как Ариэль.

Фэй провела рукой по мокрым волосам дочери, которые уже приобрели зеленоватый оттенок.

— Пойду разберу чемодан, скоро спущусь! — крикнула она Ингрид, которая, кивнув, вернулась к своей книге. Судя по всему, ее мать стала больше полагаться на умение Жюльенны плавать.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, Фэй закинула чемодан в спальню. Быстро сняла с себя мокрую блузку и другие вещи, в которых приехала, и надела мягкий домашний костюм из хлопка. Чемодан на колесиках она поставила в гардеробную. Ее помощница по дому Паола потом все распакует.

Постель казалась такой притягательной, что Фэй прилегла на покрывало, скрестив руки за головой, и позволила себе расслабиться. Воспоминания о том, что произошло в постели в Риме, заставили ее невольно улыбнуться. Зевнув, Фэй почувствовала, насколько устала — прошедшей ночью она в буквальном смысле слова ни на минуту не сомкнула глаз. Зато проспала всю дорогу до дома. Сейчас ей не хотелось случайно заснуть, однако за все эти годы Фэй научилась глубоко расслабляться на несколько минут, чтобы потом вставать с удвоенной энергией. Хитрость заключалась в том, чтобы не закрывать глаза, так что она огляделась, отмечая отдельные детали и целостную картину.

Спальню Фэй считала своим оазисом. Здесь тоже царили светлые тона — свежий белый в сочетании с мягким голубым. Легкая элегантная мебель, ничего тяжелого и массивного. Ничего похожего на тот огромный письменный стол, который она купила в подарок Яку лишь потому, что когда-то он принадлежал Ингмару Бергману. Як обожал такое. Красивые жесты. Постоянную похвальбу. Отправиться с гостями на экскурсию по квартире и как бы невзначай упомянуть, что стол, мимо которого они только что прошли, принадлежал великому режиссеру.

Фэй оглядела свой изящный белый письменный стол. Он никогда не принадлежал какому-то самодовольному властному старикану, который всю свою жизнь обманывал и использовал женщин. Этот стол принадлежал только ей. Он не прогибался под грузом прошлого. Как и сама Фэй. Она освободилась от своей истории. Создала себя заново.