Джозеф Нокс - Улыбающийся человек

— И теперь шантажирует тебя.

Софи, покраснев, кивнула:

— Я и не думала, что кто-то на такое способен. — Софи снова отпила из бокала. — Он сказал… намекнул, что, если я не соглашусь снова прийти к нему, он выложит запись в интернет.

— А ты не хочешь его больше видеть, так?

Она покачала головой.

— Фамилию Олли знаешь?

— А вам зачем?

— Побеседую с ним.

— Сейчас?

— А зачем откладывать.

— Так ведь ночь уже.

— Вот и хорошо, так до него быстрее дойдет, насколько все серьезно.

— А это серьезно? — переспросила она, очевидно пытаясь разубедить саму себя.

— Твой друг считает, что да. Я, пожалуй, тоже. Олли пытается шантажом заставить тебя делать то, что он хочет. Некоторые по-другому не умеют.

— Я не спрашивала фамилию. — Софи отвернулась. — Ну вот, теперь вы, наверное, такое про меня думаете…

— Ничего я не думаю. Как он выглядел?

— Старше вас, лет тридцать пять. Полноватый. Волосы рыжие, блеклые.

— Он нашел тебя и сообщил про видео. Вы обменялись номерами?

Софи покачала головой:

— Утром я проснулась и удрала. По глупости забыла у него куртку со студенческим билетом в кармане. Сегодня получила сообщение.

— Где живет Олли?

— В Киз [4] Солфорд-Киз — район на берегу Манчестерского судоходного канала. . Дом точно не помню. Вроде самый высокий.

— Можно взглянуть на сообщение?

Она посмотрела мне в глаза:

— Лучше не надо. — В ее голосе впервые прозвучало отчаяние.

Хорошо все-таки, что Эрл позвонил в полицию.

— Мне важно знать характер угрозы. И что ты предприняла.

— Это уже допрос? Но я вас не вызывала, это Эрл. — Она помолчала. — Родители меня прибьют.

— Если покажешь сообщение, я буду знать только то же, что и ты, — сказал я, поразмыслив. — Когда я его найду, то поговорю с ним неофициально.

— Там фотка есть.

— Все останется между нами.

— Вы как-то не тянете на священника. Без обид…

Я откинулся на спинку стула, увеличивая дистанцию между нами.

— Самый большой комплимент за последнее время.

Софи решилась. Открыла ноутбук, развернула экраном ко мне, а сама уставилась в стену.

«Поздравляю с премьерой, у тебя задатки звезды. Может, явим тебя миру? Или придешь и отговоришь меня?» Подмигивающий смайлик. Обнимашки.

К тексту прицепили гифку — закольцованную секунду видео: обнаженная Софи сидит на постели и смеется. Будто под кайфом. Я развернул ноут к ней, встал и положил на стол визитку:

— Я разберусь.

Я вернулся в машину. Воняло антисептиком — Сатти надраил гелем все, что можно. Рация скользила в руках.

— Потерпевшая не желает давать делу ход. Конец связи.

Теперь диспетчер закроет заявку.

— Как все прошло? — встрепенулся Сатти. — Собираешься прижучить подозреваемого?

Я открыл окно, чтобы не задохнуться, завел мотор и выехал на дорогу.

— Дай угадаю, — продолжал Сатти. — Сама страшнее ядерной войны, но говорит, что какой-то урод осмелился ее поцеловать.

Я молчал.

Сатти не имел ни семьи, ни друзей. Поговаривали, что он был подающим надежды детективом. Но потом стал проявлять нездоровый интерес к людским трагедиям и увлекся ночными дежурствами. Случилось это лет десять назад. Теперь он жил только работой. В основном мы патрулировали улицы, ища неприятностей. Тешили себя надеждой начать серьезное расследование. И довести его до конца. Надежды обычно не оправдывались — дело приходилось передавать дневной смене. На следующую ночь оно чаще всего возвращалось к нам — информация причудливым образом искажена, элементарные оперативно-розыскные мероприятия не проведены. Мы, агенты в штатском, были официально подотчетны Отделу уголовных расследований, но там про нас редко вспоминали. Детективы в форме относились к нам чуть лучше, чем крайне пренебрежительно. Я всем этим занимался, потому что у меня не было выбора.

Но Сатти обожал свою работу.

Люди его одновременно притягивали и отвращали. Всех парней он считал неженками и придурками, девушек — проститутками или еще хуже — феминистками, но с радостью просиживал ночи в камерах с задержанными, слушая их признания. Подвозил домой тех, кто потерялся, напился или сделал и то и другое. С виду вроде как проявлял сочувствие, на самом же деле упивался чужим моральным падением.

И вносил в него свою лепту.

То косвенно сдаст информантов отъявленным головорезам, то высадит эскортниц в самом криминальном районе. Он рассказывал мне, что как-то раз явился на собрание «Анонимных алкоголиков», вылил бутылку водки в бесплатный кофе и смотрел, как присутствующие пьянеют.